Не воскресные мысли…

Вот сижу я в своей божественной красоты тьму-таракани… Мой бы дед, Георгий Петрович, сказал: «Как у Христа за пазухой», с одной стороны — кучерявая гора, с другой — гора с ложбинкой. Рядом качки топчут траву. Тихо, только коровы изредка протяжно мычат. Неділя, сакральный день, ни-ни. Петро каву аккуратно подаёт, солнце лениво кренится на бок, уходит. Сижу и думаю. Как же изменился мир. Гора там и тут — константа. Под ней проживает жизнь человек. Да так суетится, что мало чего понимает. К хорошему привыкаешь быстро. Будто так жил всегда.

В орденоносный брежневский период время тянулось бесконечно постно. Висело, давило, трудно дышалось, почти не думалось. Помню, как первый раз в жизни организовывали на областном телевидении поездку в Михайловцы. Это такой городок с пятачок рядом. Пешком дойти можно. Претенденты на поездку сдавали настоящий экзамен на подкованность. Ты знаешь как величают третьего секретаря ЦК КПСС? Господи помилуй, не знаю. Как? Вы работники идеологического фронта. Обязаны знать. Ой, лишенько, как же как же? За границу хочу. Экзамен на подкованность и соответствие мы держали, стоя навытяжку перед комиссией из членов партии.

Приехали мы в Михайловцы. Туда-сюда, денег нет. Кольцо золотое продала, палац синтетический зелёно-жёлтый жабьячий в полосочку купила, потом лет 15 сносить его не могли, на клаптики порезали и выбросили. Отель в Михайловцах задрипанный и вонючий. По коридору наша ужгородская ромка ходит. Так я её знаю. И как она сюда без экзамена по идеологии попала? Цыганка мне говорит, что вегету в Словакии покупает, дома продаёт. Денжищ скопила уйма. Правда тратить некуда, на книжку складывает, открывает, читает и умиляется. Это ж в каком вакууме вся молодость прошла до зрелой черты. А жизнь одна. Что там Горький про мучительно больно писал?

А сейчас бабка 75 годовая звонила мне и рассказывала, как отдыхала 2 недели в Турции, оттуда в Грецию мотнула. Правда, забыла сколько ей лет и после турецкой бани случился с ней гипертонический криз. Еле откачали.

Возможности неимоверные. Там учись, туда волонтёром езжай, в Телеграм работу предлагают на любой вкус. Будь молодым и вперёд. Приехал в чужую страну, тебя телефон за руку ведёт, переводчик переводит. Отель выбираешь, задворки можешь рассмотреть близко-близко. Какого рожна тебе украинский человек ещё надо? Не толкайся, лицо за границей расправь, уважай чужое личное пространство, не суетись, расслабься, наконец, береги ближнего, будь гуманистом. Пробивает оно не вообще, можно и пропустить, не заметить, глаза прикрыть, пробивает по мелочам, маленьким таким совсем деталям, с одной стороны — штрих, с другой — штрих-код. Вот думаю наш человек идёт. Молчит, жду, заговорит. Точно, наш. Ни разу не ошиблась. Экслибрис на лицах один на всех пропечатан. Из этой книжки ты, не форси. Интересно, у меня со стороны какое лицо?

И богу усиленно молимся, и про духовность пишем-говорим, вышиванки гордо носим, и мову плекаєм, и державу будуєм, а вот с собой не справимся. Это мы сами о себе думаем, что с нами всё гаразд. На самом деле далеко не всё. И никакая мудрая электроника не поможет. Щось нам пороблено, чи як? Вон оно как. Задумалась.