Отцу Ивану — 44 года. В мирной жизни он живет в Ужгороде, является судебным викарием, возглавляет церковный трибунал Мукачевской греко-католической епархии. А сейчас — сидит в окопах под Дебальцево, морально поддерживая наших бойцов и помогая им пережить все ужасы войны. В зоне АТО он с перерывами уже 3 месяца. Теперь служит в районе таких населенных пунктов, как Дебальцево, Чернухино, Попасная, — там, где в настоящее время «горячее всего». Здесь рядом и наши закарпатские парни стоят, из 128-й горно-пихотной бригады.

«Террористы особенно целятся в капелланов и офицеров»

— Отец Иван, как вы попали на передовую?

— В свое время я служил в армии, поэтому даже не удивился, что мне пришла повестка.Когда в военкомате узнали, что я священник, даже извинились, но я сказал, что готов служить с одним условием: оружия не буду применять, буду капелланом. В зоне АТО я с перерывами уже 3 месяца. Служу в районе таких населенных пунктов, как Дебальцево, Чернухино, Попасная, — там, где в настоящее время «горячее всего». Здесь рядом и наши закарпатские парни стоят, из 128-й горно-пихотной  бригады.

— С чем идут к вам солдаты?

— Часто приходят за благословением, утешение и просто поговорить. На войне сплошь становятся верующими. Даже те, кто до этого был ярым атеистом, здесь начинают верить в Бога, искать у него покровительства. Они ежедневно видят смерть, кровь, постоянно попадают под обстрелы. У многих депрессивные состояния, особенно это касается раненых, инвалидов в госпиталях. Чаще всего они спрашивают: «Господи, почему так произошло, почему именно мы?». А я им говорю, что во всей этой ситуации виноваты люди: их равнодушие, их жадность, их злость, амбиции, желание обогатиться.

— То есть вы еще где-то и психологом хорошим должны быть…

— Обязательно. Я не могу себя назвать профессиональным психологом с точки зрения медицины, но имею образование магистра философии Прикарпатского национального университета им. В. Стефаника, а еще изучал психологию в семинарии. Священники волей неволей получают неплохие знания по психологии, потому что нам приходится много общаться с людьми в сложные для них времена и мы должны знать, как можем им помочь.

— Вы не боялись идти на войну?

— Я уже бывал до этого на войне, поэтому хорошо осознавал, что меня ждет. Не боится войны только дурак. Конечно, как живой человек, я чувствую страх, попадая под обстрелы.Но как духовное лицо я также хорошо понимаю, для чего я здесь. Смерти как таковой не боюсь и стараюсь показать это ребятам, вселяя в них веру и смелость.

— Бронежилет носите?

— Да, всегда. Иногда снимаю только когда сплю. Знаете, снайперы террористов особенно метко целятся в капелланов и офицеров. Считается, что вместе с руководством и капелланом войско потеряет и моральный дух. Но я не скрываюсь и не прячусь за формой.Стараюсь все же выделяться, иногда носить рясу, чтобы было видно, что я священник.

«В шахтах, где скрывались террористы, мы видели столько шприцев»

— Достаточно сейчас капелланов в зоне АТО?

— По моему убеждению, очень мало. В тяжелом районе Дебальцево я работаю сам. Знаю, что есть священник примерно в 5 километрах от нас, в целом же в 40-километровой зоне в Донецкой и Луганской служит где-то 5 отцов греко-католиков и православных Киевского патриархата. Почему так — ответить не могу. Может — боятся, а может — имеют другие причины.

— Вы говорили, что уже бывали до этого на войне. И все же, было то, что вас поразило в нынешней военной ситуации?

— Знаете, я примерно понимал, куда я еду. И знал, что это не классическая война военных с военными. Но не ожидал, что увижу такое. Здесь есть чертовщина. В шахтах, где скрывались террористы, мы видели столько шприцев! Даже гильз было меньше, чем тех шприцев. Ребята наши ловили чеченцев, которые говорили нам что-то типа: «Это мой земля — ​​зачем ты сюда пришел?». Тогда действительно понимаешь, что имеешь дело не с патриотами, а с чертовщиной: наемниками, готовыми ради денег отнять жизнь у человека, наркоманами, бывшими заключенными, которые без зазрения совести грабят, убивают и разрушают. До этого я, пожалуй, все же не был совсем готов.

— А как относитесь к тем священникам, которые благословляют террористов на войну?

— Благословлять на бой, на убийство вообще недопустимо. Ибо сказано: не прельщайся к чужому. А это касается и чужого имущества, и чужой территории. Мы со своей стороны благословляем военных на защиту нашей страны, ее жителей. Если священник благословляет террористов, — это дьявол, а не священник. Если священник взял в руки оружие и готов убивать (здесь, кстати, есть много таких «батюшек», которые открыто воюют против «бандеровцев»), то это не священники, а КГБ в рясах. Это такие же террористы, а может, и хуже их.

— Вам приходилось общаться с пленными террористами?

— Да. Однажды меня к ним позвали, ибо хотели пообщаться. Это были ребята из России, завербованные военкоматами. Им сказали, что в Украине убивают русскоязычное население, забили этим сознание — вот они и приехали добровольцами воевать. На Донбассе они пробыли всего два дня, причем воевать пропало уже в первый день, когда увидели, как здесь все происходит на самом деле и что террористы сами издеваются над славянами. На второй день они сами сдались в плен. С такими людьми, кто был обманут и кто не убивал, я готов общаться. Но, как бы это жестко звучало, есть пленные, к которым я бы не подошел.

«Вместе с российской гуманитаркой террористам привезли передвижной крематорий»

— Часто вынуждены прятаться в блиндажах и подвалах?

— Очень часто. Каждые 40 минут — час происходят обстрелы, тогда и прячемся. Связи телефонной часто нет, с родными связаться бывает трудно. Поэтому ребята выговариваются мне. Много бессонных ночей мы проводим вместе, говорим обо всем на свете. Здесь обостряется немало проблем, которые беспокоили ребят до этого. Со многими из них, например, не разговаривали в детстве родители, потому что должны были работать и были заняты. Кого-то очень угнетает слабость офицеров, предательство руководства. Но в целом они держатся, воюют очень достойно. Это, хотя и не объявленная ​​официально, но полноценная война с Россией. Здесь полно профессиональных военных с табельным оружием. Многие чеченцы также воюют. Их считают грозными, но в действительности они первые в плену сдают всех. От пленных мы, в частности, узнали, что вместе с российской гуманитаркой террористам привезли некий передвижной крематорий — машину, в которой они сжигают тела своих убитых.

— На передовой вам всего хватает?

— Не жалуюсь. Но очень хочу поблагодарить своих друзей из Ужгорода и Среднего, которые помогают бойцам, привозят им все необходимое. Не так давно, в частности, привезли более тысячи наборов нижнего белья, теплых носков. Теперь мои ребята все с чистыми и теплыми вещами, я за них спокоен. Скоро, кстати, снова ждем груз от Мукачевской греко-католической епархии и ее верующих. Поэтому еще раз хочу поблагодарить всех земляков за поддержку.

P.S. Если священник благословляет террористов, — это дьявол, а не священник. Если священник взял в руки оружие и готов убивать (здесь, кстати, есть много таких «батюшек», которые открыто воюют против «бандеровцев»), то это не священники, а КГБ в рясах. Это такие же террористы, а может, и хуже их.

Источник — газета "Ужгород".