Юлий Кондор. Жизнь, что вместила эпоху

Что нужно человеку, чтобы достойно и спокойно встретить почтенный возраст? Легендарный персонаж советского фильма вывел формулу: красивый дом, хорошая жена. Согласитесь, список стоит продолжить … И у каждого для этого продление свой перечень необходимых для счастья составляющих.

3 июня этого года исполнилось 90 лет закарпатцу, которого люди, хорошо с ним знакомые, не без основания называют «добротворцем», — Юлию Кондору.

Его жизненный путь — целая эпоха, которая включила немало страниц истории нашего края и Украины в целом. И этот опыт он сохраняет не только в воспоминаниях, но и в поведении настоящего закарпатского денди, привыкшего к ответственности за каждое дело, за которое взялся, к уважительному отношению к даме, с которой встретился…

В одном интервью просто невозможно вместить большую и насыщенную событиями жизнь этого человека, поэтому приходится угомонить свое любопытство и остановиться на том, что выглядит, по мнению автора, наиболее важным и значимым.

— Кое-кто на Закарпатье вспоминает вас как комсомольского, партийного деятеля, кто-то — как работника МВД. Но больше всего помнят как способного художника и директора Закарпатского краеведческого музея. Где вы лучше чувствовали себя, так сказать, на своем месте?

— Мне пришлось вести активную жизнь во времена, когда людей, способных добросовестно выполнять свою работу, пытались использовать на разных участках. Так и меня использовали, и капитально. Только успеешь в одном месте навести порядок, как бросали на другое. Меня вообще в шутку называли такой себе «палочкой-выручалочкой». Везде, где работал, старался делать так, чтобы после моего увольнения никто меня ни в чем не мог упрекнуть. Но самой близкой для меня была деятельность, связанная с творчеством, художественным частности.

— Были ли у вас моральные авторитеты, то есть люди, с кого брали пример в жизни?

— Да, и это был Иосиф Бокшай. Я обязан ему многим. Думаю, на моем жизненном пути он встретился не случайно. Я мог бы учиться в чешской гимназии, а стал учеником Ужгородской русской реальной гимназии, где преподавал Бокшай. Именно благодаря ему я стал человеком, который воспринимает мир не только глазами, но и сердцем, и душой. Именно он первым увидел во мне что-то такое, что привлекло его внимание … И именно он пробудил во мне глубокую любовь к рисованию.

— Так художником вы стали именно с легкой руки Бокшая?

— И благодаря Бокшаю также. Но наибольшее влияние на желание стать художником имела красота родной Верховины и отец, тоже хорошо рисовавший. Он был лесником, все время наша семья переезжала из села в село. Поэтому у меня была возможность увидеть наш край во всей его красоте и полюбить его на всю жизнь. А потом почувствовал необходимость изображать эту красоту на картинах.

— Но карьера художника сложилась не сразу …

— Не сразу, потому что жил в такие времена, когда об этом пришлось на довольно долгое время забыть. Зато взять в руки скрипку, мандолину и играть в оркестре народных инструментов и танцевать. Утешая себя тем, что самодеятельность — это тоже художественная.

Вот, это особое мировосприятие, способность во всем, что окружает, видеть красоту, пожалуй, определяющее качество Юлия Андреевича. Его искренняя влюбленность в родное Закарпатье, в людей, проживающих здесь, и в природу родного края действительно впечатляет! Художник по призванию, и по душевныму наполнению, он дружил и встречался с видными представителями закарпатской школы искусства и сам имеет немалый творческий потенциал. Однако жизнь, которая вместила целую эпоху страны и края, вела его по жизни не только художественными дорогами. А принципиальная позиция, которой не свойственно лукавство, добавляла этим дорогам преград и выбоин …

— Как человек такого творческого склада и с художественными способностями попал в систему внутренних дел?

— Это особая история. После того, как отслужил армию, меня пригласили работать в обком комсомола. Но когда в конце 1961 на Ужгородской районной партийной конференции меня внесли в списки в новый состав организации, я выступил категорически против, объясняя свою позицию несогласием со стилем работы райкома. Впоследствии меня упрекали, мол, ты перечеркнешь свою карьеру, но я настоял.

— Без последствий, думаю, не обошлось …

— Конечно: меня отправили в тюрьму (смеется. Авт.).

— То есть?

— Направили работать начальником ужгородского СИЗО. И здесь, как всегда, начал делать то, что всегда привык делать: наводить порядок. Повидал немало, пережил также, но пытался даже среди такого специфического контингента оставаться человеком. А однажды заключенные объявили голодовку – из-за чрезмерной жестокости одного надзирателя. И я не погнушался, пошел к возмущенным людям и извинился за этого надзирателя, чем погасил конфликт. Этот период своей жизни считаю важным потому, что заглянул как будто в другую реальность, в которой тоже живут люди со своими проблемами, мыслями, чувствами. Поэтому если можешь помочь — помогай, а не способен — иди с этой работы.

— И чем закончился этот период вашей жизни?

— А тем, что из СИЗО меня направили в порядок детскую колонию, которая создалась здесь же.

— Чем вам запомнилось это время?

– Тем, что с детьми иногда было так же трудно общаться, как и со взрослыми преступниками. Все эти, в основном, подростки были жертвами своих семей, часто брошенные на произвол судьбы, злые, некоторые распущены. Но я, пусть и не ко всем, смог найти подход: создал небольшую мастерскую, где дети рисовали, занимались резьбой по дереву и прочим. Известный закарпатский скульптор Свида на добровольных началах давал малолетним нарушителям уроки лепки, резьбы. Не знаю, стал ли кто-то из моих бывших воспитанников скульптором или художником, но то, что они не пошли преступным путем — уверен. После колонии меня взяли в политотдел МВД, откуда в свое время в звании полковника вышел на военную пенсию.

–  Но вы не остались без работы, не так ли?

– Не остался. Все время я вынашивал мечту связать, наконец, свою жизнь с изобразительным искусством, стать настоящим художником. Метры закарпатской художественной школы Кашшай, Коцка, Балла неоднократно приглашали меня на должность ответственного секретаря Закарпатского союза художников. Я обещал, мол, как пойду на пенсию … Так что время пришло, и я принял это предложение, к которому подошел, надеюсь, так же ответственно и внимательно, как и к другим.

Епоху страны и края делают не только выдающиеся и известные, а больше, в первую очередь, ответственные личности. Еще — скорее, творческие! И в этом смысле не столь важно, какие должности они занимают. Творчество — оно ​​ведь вне регалий и погон. И именно оно делает деятельность успешной, а жизнь — вдохновенной!

– Для меня лично вы остались в памяти как директор Закарпатского краеведческого музея, о котором очень лестно отзывались как в художественных кругах, так и среди чиновничьей «братии». Откуда такое единодушие?

– В 1984 году с должности ответственного секретаря Союза художников меня перевели директором краеведческого музея. Я этого хотел, потому что имел собственный взгляд на реставрацию замка, ведь он разваливался на глазах. Назначить назначили, но помогать начальники не слишком спешили. Реставрационные работы шли медленно и некачественно, поэтому я начал фотографировать «безобразия» реставрации и ходить по кабинетам, демонстрируя безответственность и бесхозяйственность реставраторов.

 — И помогло?

– Знаете, да, помогло. Для нужд реставрации замка начали выделять больше средств. И мы не сидели без дела. Весь коллектив несколько раз выходил на субботники, расчищали от хлама все уголки музея и двор. И замок постепенно стал более привлекательным для посетителей, зачастили сюда и высокие гости из области, Украины и из-за ее пределов.

–  Известно, что была идея создания в области историко-культурного музея-заповедника, в который вошли бы все музеи и исторические места Ужгорода, а также так называемые народные музеи, которые в то время функционировали в области. Что из этого вышло?

–  К сожалению, не получилось ничего. Помешали невежество, непонимание этого важного дела и равнодушие чиновников. Жаль также, что прекратил работу ряд прекрасных музейных учреждений области, а их экспонаты или уничтожены, или разворованы, или гниют где-то в подсобках. Что оставим потомкам? Какими они нас увидят в далеком будущем? Кажется, сегодня этим мало кто занимается.

– Какой период вашей активной жизни считаете лучшим?

– Я уже думал об этом и понял: моя работа в краеведческом музее хоть и была непродолжительной (четыре года), но плодотворной, полезной, творческой. Именно этот период считаю одним из лучших в своей жизни

Его прошлое — в многочисленных картинах, книгах, фотографиях, воспоминаниях. Его настоящее — в окружении родных: успешных, реализуемых, достойных. Что же нужно человеку для того, чтобы достойно встретить почтенный возраст, спросим снова. Сам Юлий Андреевич, из-за присущей ему скромности, вряд ли дополнит вот ту, выведенную легендарным персонажем советского фильма, формулу. А мы позволим себе: достойно прожитые годы. В конце концов, как у Юлия Кондора — жизнь, которая вместила целую эпоху страны и края.