Яна Мурзаева: «Никогда не догадывалась, что буду думать по-другому»

Яна Мурзаева перебралась на Закарпатье больше года назад. Покидать родной сердцу Донецк не желала до последнего, но судьба решила по-другому. Сейчас Яна делает ужгородок еще красивее, а мукачевских детей привлекает к йоге.

— Как давно и откуда Вы переехали в Закарпатье?

— Я переехала с Донецка 25 июля прошлого года. Сама я из Авдеевки, просто работала и поэтому жила там. А вся моя семья жила в Авдеевке. Сначала переехали они, а потом уже я. До последнего думала, что все закончится быстро, но ничего не завершалось. Стало уже действительно страшно, поэтому я собрала вещи и уехала.

— Как выезжали из города? Что наиболее пугало?

— В принципе, самый большой страх от того, что ты не знаешь, что будет. Когда начинается какая-то боевая атака, ты слышишь как стреляют, слышишь очень страшный звук, но не знаешь, когда это кончится, куда прилетит и когда начнется снова. И, плюс, это же происходит не по графику … Я жила-жила, терпела-терпела, а потом поняла, что все — не могу. Я купила билет к родителям, перед тем привезла им ребенка. Это у меня уже и материнский инстинкт, и страх — все вместе играло. Я очень боялась, чтобы с вокзалом ничего не случилось. Потому что до этого его то минировали, то закрывали, то отменяли поезда … Но в тот день все прошло очень хорошо, а на следующий день уже были какие-то стычки и люди не поехали. Перед отъездом мне нужно было съездить в Авдеевку за документами, вот это было страшно. Мы ехали через Спартак и попали под обстрел. А автобус такой старый был, очень некомфортный. Его весь трясло, мы быстро выбежали. Вот это было страшно, неожиданно. И мы лежали в кустах, над нами летали пули. А мы лежали и молились. А что делать было? Затем все закончилось, мы сели и поехали дальше.

— Как попали в Мукачево?

— Случайно. Родители поехали в санаторий отдыхать гораздо раньше, еще не подозревая обо всем том, что будет происходить. Были они сначала под Винницей, прошло время их пребывания, начались военные действия и так они потихоньку перебрались. Сначала в Трускавец, Моршин, Свалява … Потом они были в Мукачево на экскурсии, им очень понравилось и они решили: попробуем переждать. Но это все затянулось, изменило всю нашу жизнь.

— Чем занимаетесь сейчас?

— Я работаю визажистом. Работала и в Донецке визажистом, и здесь в Ужгороде нашла такую ​​работу.

— Как удалось найти работу? Коллеги здешние помогали или наоборот?

— Это было интересно. Сначала я попала к волонтерам. Я не думала, что задержусь надолго и буду искать работу. Поэтому у меня было много свободного времени. Я ходила по Мукачево, несколько раз видела по городу этих ребят из 128-й и у меня проснулась мысль, что я здесь отсиживаюсь в мире, а они там на моей земле… Многих ребят встретила, разговаривала, они прямо в Авдеевке были. Я как-то это переплакала, пережила и решила найти волонтеров, чтобы так помогать, пока я здесь. Пришла к Наталье Зотовой, стояла в палатке, еще многое мы делали. Так перезнакомилась с девушками. Конечно, все стали спрашивать, кто я такая и откуда, нужна ли помощь. Помогали все, кто узнавал, что нужно. Кто словом, кто делами, кто советом, кто каким-то знакомством .. То же самое и с работой. Меня сначала познакомили с владелицей салона в Мукачево, она тоже визажист. Я и пошла к ней. Просто Мукачево малое и там много визажистов. К тому же это достаточно специфическая профессия, не так все просто. Но она посмотрела мои работы, посмотрела, где я училась. Как профессионал хорошо поняла, о чем идет речь и о каком уровне. И говорит: у меня есть хорошие знакомые в салоне в Ужгороде, я могу позвонить, узнать. Там сказали "да", и я в тот же день уехала. Встретили меня тоже очень добродушно. Владелица салона расплакалась и я вместе с ней. С тех пор и работаю. Все помогают, все нравится, все поддерживают. Кто-то даже вещами. Был такой период, когда нечего было носить. Одежда же там осталась. А ведь зима, холодно. Поэтому да, приносили … Но нигде не было никаких проблем.

— Вы, наверное, можете сравнить макияж здешних женщин и донецких. Есть какая-то разница?

— Да есть. Здесь больше всего натурального. Все, знаете, просят как-то так, чтобы не выделяться очень, чтобы аккуратно, не очень много красок. В Донецке, конечно, посмелее, покреативнее было. Немного, но были какие-то такие молодые девочки, которые хотели что-то изысканное. А здесь все более натурально. То же с волосами. Я вижу, что многие девушки имеют длинные волосы, практически нет каких-то креативных стрижек.

— Видела, что вы занимаетесь интересным видом боди-арта …

— Это называется флэш-тату. Есть специальные заготовки. Их просто нужно правильно переносить и получается рисунок на теле. Держится неделю. Это я нашла в Интернете и заказываю оттуда.

— Философский вопрос по теме. В чем красота женщины?

— В ее внутреннем мире. Если он гармоничный, полноценный, наполненный вдохновением от самого себя, от того, что она делает, от того, что умеет делать, от того, что она любит себя, что ее любят мужчины, от ее реализуемости. Вот это все составляет внутреннюю красоту женщины для меня. Как это будет выглядеть внешне — второй вопрос. Она может быть разной. Ну, мы же все знаем и ни для кого не секрет, что есть красивые женщины физически, а есть не очень. Но если внутри все гармонично, женщина будет обязательно красивой. Все остальное приложится, сделается визажистами, парикмахерами и т.д.

— Что на Закарпатье понравилось, а что нет?

— Я, конечно, была в большом, невероятном восторге от этой местности: и от Мукачево, и от Ужгорода. По работе я много путешествовала по Европе, ездила учиться, повышать квалификацию, в конкурсах участвовать. И мне, конечно, очень нравилось то, что я видела: эти дома красивые, улочки. И когда я ехала сюда, не знала, что меня ждет. Я до того ни разу не была на Закарпатье, и когда приехала, увидела всю эту красоту, потеряла дар речи. Я сразу влюбилась в Мукачево. Я ехала и переживала, что это за город. Я очень люблю Донецк. Он для меня самый красивый, самый идеальный был всегда. И вот я ехала с таким тяжелым сердцем, а когда приехала, прошлась по Мукачево, мне стало намного легче. И, наверное, переносить всю эту тяжесть, которая сейчас у меня на душе, гораздо легче благодаря тому, что я вижу. Я хожу по этим улицам и меня это вдохновляет.

—

А как Вам наши горы?

— Красиво невероятно. Все эти сеновалы, или как правильно сказать. Очень естественно, живописно. Теперь я понимаю, почему тут очень много художников на Закарпатье, почему это такой творческий край. Это край мастериц, рукоделия, музыки, стихов. Потому что здесь действительно много творчества во всех его проявлениях.

— За чем-то жалеете, что оставили в Донецке?

— В основном, это состояние, когда ты живешь и ты на своей земле, и ты знаешь, что ты дома, знаешь, что у тебя все в порядке, все благополучно. У тебя есть определенные цели, которые ты перед собой ставишь. Определенные наработки и ты к ним потихоньку идешь. А сейчас получилось так, что нас просто вырвали из привычного ритма жизни, из наших планов, наших надежд, то есть всей нашей привычной жизни. Каждый пошел кто куда. У кого как сложилось. Ни одного друга, ни подруги я не видела с тех пор, как переехала сюда. На Закарпатье из друзей никто не переехал. Кто-то уехал в Ялту, кто в Севастополь, кто в Кривой Рог, Одессу. В Киев очень много отправилось, Днепропетровск. Но в эти края никто. И по этому я очень скучаю, до слез.

— Удалось найти здесь новых друзей?

— Я действительно нашла невероятное количество хороших надежных друзей, приятных людей, которые меня поддержали и благодаря которым мне, опять же, легче переживать мои переходные моменты. Это действительно так, я этому благодарна и каждый день говорю сама себе: спасибо Господи, благодарю вселенную, что я попала именно сюда, именно к таким людям, и у меня еще более-менее складывается какая-то самостоятельная жизнь.

— А вернулись бы Вы в Донецк в случае стабилизации ситуации?

— Раньше я думала, что да, а сейчас по многим причинам не могу. Не хочу загадывать, не хочу больше планировать, не хочу потом разочаровываться, ломать свои надежды. Поэтому я эту тему для себя закрыла. Вот как будет в жизни складываться, так и будет. С одной стороны, трудно, когда тебя срывают с твоего насиженного места, а, с другой стороны, это как проверка твоего характера. Какое-то приключение, возможно. Здесь все зависит от твоих личных качеств. Если ты к этому относишься положительно, у тебя внутри есть сила, то ты придумаешь, как жить дальше и будешь с интересом наблюдать, что с тобой будет происходить.

— А ритм жизни здешний Вам подходит?

— Очень медленный. Но этим мне он и нравится. Вы не представляете, сколько я передумала и изменила своих жизненных позиций здесь. Я никогда не догадывалась, что буду думать по-другому. И медлительность эта произвела на меня так же впечатление, оставила свой отпечаток.

— Как вам наш кофе?

— Очень вкусный. Почти во всех кафе. Начиная от дешевых до дорогих заведений — весь вкусный. Но в Донецке тоже был  вкусный кофе, поэтому особой разницы не заметила. Там тоже были вкусные заведения со вкусным кофе.

— Видела вы занимаетесь йогой. Встаете ради этого каждое утро?

— Да, каждое утро в шесть часов мы с подругами приходим в парк и встречаем солнце, занимаемся йогой, медитируем немного, Я еще хочу сказать: я сова и мне очень сложно вставать, но сейчас я делаю это с превеликим удовольствием. Прямо взлетаю с кровати и бегу, лечу на крыльях.

— Видела, вы болеете за "Шахтер". Думаете поддерживать местную команду?

— Ну, конечно, болею. Здесь я уже не изменю своего мнения. Это родная команда. У меня очень многое связано с "Шахтером", многие клиенты были игроками, женами футболистов. То есть у меня достаточно дружеские отношения со многими из них, которые уже даже и не играют. Вот буквально на днях мне звонил Андрей Воробей, спрашивал, где я. Просил приехать в Киев и пообщаться, поработать с ним. Поэтому, конечно, команда для меня родная. Это как маленький Донецк. Я всегда слежу за его победами и для меня это здесь, в сердце, и нигде уже не денется. Ни на кого их не променяю: ни на "Говерлу", ни на "Динамо", ни на "Ильичевец".

— Как сложились у вас отношения с местными волонтерами?

— Присоединялась  и сейчас нахожусь в волонтерской группе Мукачевского госпиталя. Был период, когда у меня было меньше работы, больше свободного времени и мы туда ходили почти каждый день. И я ходила, и знакомые мои. Но сейчас надо работать, все же финансовые возможности сильно пошатнулись. Но как только есть свободное время, свободные мысли, возможность хоть чем-то помочь, я это делаю. Бывает, из Ужгорода нужно какие-то вещи перевезти, какие-то приборы туда в больницу. Я с удовольствием с этим соглашаюсь, везу помогаю, привожу … Есть много ребят, которые снова пошли в АТО, с которыми мы говорим по телефону. Они уже стали как родные — друзья или братья. Потому что  своим женам, матерям, они многое не расскажут. А нам, как просто подругам, которые могут послушать, да. И от этого им станет легче, мы сможем хоть чем-то помочь. Веду я к тому, что многие ребята стали настоящими друзьями и за них переживаешь в разы больше, когда они едут туда, думаешь, молишься, хочешь, чтобы их берег Господь, чтобы они вернулись живыми и здоровыми.

— Напоследок несколько неприятный вопрос: трудно ли здесь переселенцам и насколько?

— Моя история имеет больше света, более положительная. Я не знаю как, но хочу сказать, что переселенцы — это брошенный народ, на самом деле. Мне повезло с работой. Я более-менее могу снимать жилье и как-то его оплачивать. Но это все на последние деньги. Государство не помогает вообще. Я получаю 440 гривен соцпомощи при условии, что оформлюсь на работу официально. Я это сделала и я плачу налог 450 гривен. То есть в таких условиях государство выплачивает переселенцам деньги. А пенсионеры, которые получают по тысяче гривен пенсии? Они уже не работают, потому что их никто не берет. А снимать жилье им не за что. Хотя бы пенсионерам предоставили какое-то социальное жилье. Потому что это на самом деле страшно. Многие не выдерживают и возвращаются в свои побитые дома только потому, что там есть жилье, а здесь они нищенствуют. И они там живут в этом страхе, ужасе, ненавидят Украину и все подряд. Это тоже люди. Они не виновны, что это произошло. Я в Мукачево видела женщину, которая сидит с плакатом: я из Донецка, живу в палатке на Латорице. И я видела эту палатку. Она стоит, старушка. Я подходила много раз, говорила, где она может получить помощь, поскольку у нас есть церкви, которые действительно помогают. И благодаря им мы можем хоть как-то сэкономить на продуктах. Они занимаются социальными программами. Но это церкви, они не обязаны нам. Они могут в любой момент прекратить помогать. Я ей рассказала об этих церквях, надеюсь она к ним обратилась. Но это страшно: 60-летняя женщина живет в палатке и искренне боится возвращаться. Здесь   мир. И все-таки у нее больше нет никого … Поэтому я хочу поблагодарить эти  церкви. Это Росвиговский христианский центр, адвентисты седьмого дня и московский патриархат. Они очень помогают. У меня ребенок пошел в первый класс, они помогли найти рюкзак, подготовить все канцелярские принадлежности, потому что честно средств нету. Деньги есть на жилье и немного на питание. Все остальное я вытягиваю только за счет этой творческой работы, благодаря йоге, благодаря своим положительным убеждениям. Но все остальные — они же разные.

Публикацию подготовлено в рамках проекта «Переселенцы на Закарпатье: жизнь без стереотипов» Ужгородского пресс-клуба при поддержке программы «У-Медиа»