Украинский фристайлист даже не успел принять поздравления, как к нему уже подошел молодой человек с бейджиком «допинг-офицер». Пока Станислав Кравчук давал интервью телеканалу «Евроспорт», корреспондент «СЭ» решил поинтересоваться у того, чья служба, как в песне, и «опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна», чем он занимается в свободное от контроля спортсменов время.
«А это и есть мой основной род деятельности, я работаю в Национальном антидопинговом агентстве Белоруссии, — улыбнулся молодой человек, показав украинскому спортсмену на часы. Дескать, нужно в течении двадцати минут явиться в комнату для допинг-контроля, иначе…
— Как бы сложны не были сегодня погодные условия, соревнования прошли на хорошем уровне, ничуть не хуже, чем другие этапы, — взял слово на пресс-конференции Кравчук. — Спасибо тем людям, которые приложили массу усилий, и при этом, как всегда, остались за кадром. Стоял вопрос о нехватке разгона. Склон был выдержан в соответствии со всеми параметрами, но нельзя было предвидеть, что будут такие плохие погодные условия. Из-за встречного ветра лыжи просто не ехали. И практически все спортсмены вынуждены были стартовать с верхней точки. Хотя обычно кто-то становится на три метра выше, кто-то ниже. Было непросто, приходилось выкручиваться.
— Правда, что после Олимпиады в Ванкувере вас посещали мысли о завершении карьеры? — поинтересовался кто-то из белорусских коллег-журналистов у Кравчука.
— Такие мысли посещали не меня, а скорее наше руководство. В Ванкувере я прыгал уже с порванной связкой — на уколах. После Олимпиады сделал операцию и я хотел продолжать выступать, но почему-то это желание всячески пытались сдерживать. Тем не менее, моими усилиями, усилиями друзей и тех людей, которым небезразличен спорт в нашей стране, мое право продолжать карьеру удалось отстоять. И пока я останавливаться не собираюсь.
— Как вы относитесь к новой формуле проведения соревнований?
— Я считаю ее недостаточно объективной, потому что баллы не суммируются в конце. Возрастает фактор везения. Фактически, из четверки выбирают самого большого неудачника. Это уже второй этап подряд, когда с падением поднимаются на пьедестал. Раньше такого никогда не было. По мнению многих спортсменов, справедливее было бы свести соревнования к формуле 12 — 6. И суммировать оценки за два последних прыжка.
— Как в целом оцениваете этот сезон, до конца которого остается всего два этапа Кубка мира в Москве и Миркдалене? — разговор со Станиславом мы продолжили уже по дороге из пресс-центра к гостинице в сопровождении допинг-офицера.
— Я бы не сказал, что он неудачный — средний. Только два этапа у меня вылетели. На всех остальных я квалификацию проходил. А вот в финале все время чуть-чуть не хватало. Не буду отрицать своей вины, но не могу не заметить, что тренерский состав нашей сборной — это один человек, которому просто физически нереально уследить за девятью спортсменами, всем подсказать, скорректировать скорость. Нам нужен еще один тренер, как минимум, а в идеале — двое: один должен стоять вверху, другой внизу. Сейчас подключили одного человека, стало легче. Но он пока только присутствует, а не участвует в процессе. А спортсмен не должен думать, куда стать, как и что делать. Тогда он освобождается от большого груза и сосредотачивается на прыжке. Иначе в голове каша из ненужных мыслей. Этого будет много или мало? Ставить ноги или не надо…
— Чем руководствовались, принимая решение заявить на суперфинале самый сложный прыжок?
— Разминка сегодня была какая-то скукоженная. В первой части я сделал только два прыжка, а во второй и вовсе один. То есть я прыгал фактически с листа.
— И с листа решили делать тройное сальто с четырьмя винтами?!
— Да, ведь я его сегодня на разминке даже не пробовал. Я подумал, в суперфинал уже попал. Сделаю хорошо легкий прыжок — не факт, что остальные попадают, и мне может не хватить баллов для медали.
— А о чем вы думали, когда ждали прыжка последнего участника финального раунда Дмитрия Дащинского? Ведь от него зависело, сможете ли вы поучаствовать в споре за награды?
— Ничего не думал, я в таких ситуациях обычно просто жду. А там уже — как судьбе угодно…
— Если бы не Дащинский, вы бы были самым опытным участником Кубка мира 2011/2012. Вы старше многих спортсменов на десять лет, а некоторых даже на 15. Дедушками вас не называют?
— Если бы прыгали, как дедушки, может, и называли. Мы же повода не даем — выступаем не хуже других. Разве что я больше себя берегу, если уж совсем плохая погода — не прыгаю. Молодые же все равно идут, не бились еще столько. Я тоже когда-то так делал. Вот в принципе и вся разница между нами.
— Честно говоря, посмотрев на первую тройку итогового протокола в Мон-Габриэле, впору было засомневаться, с акробатикой ли мы имеем дело. Одни неизвестные фамилии. А вам насколько неожиданным показался старт Кубка мира?
— Если посмотреть протоколы, то весь этот сезон неожиданный. В этом году выигрывали спортсмены, которые раньше и близко возле пьедестала не стояли. Да, состав участников несколько поменялся, но я бы не сказал, что у ребят конкуренция стала намного слабее. У девушек — да. Сложность упала, а на тех этапах, где китаянок не было, вообще практически не с кем было соревноваться. Мужчины же, как прыгали тройные сальто с четырьмя винтами на десять баллов, так и прыгают. Исчезли три с пятью, но это пока. К Сочи, думаю, мы снова их увидим.
— Есть фристайлисты, которые выиграли от введения нового формата?
— Весь средний класс. То есть те, которые раньше максимум шестые-седьмые места занимали, теперь получили шанс попадать в тройку, причем с падением, как сегодня. Если бы в этом сезоне баллы суммировались, и оставалось только два прыжка, как в прошлом году, это могла быть уже моя третья медаль. Я вполне мог оказаться в тройке призеров в Мон-Габриэле и Лейк-Плэсиде.
— Если в прошлых сезонах вы регулярно набирали свыше 120 баллов, то в этом — лишь дважды перешагнули за этот рубеж — в финале в Мон-Габриэле и в квалификации в Лейк-Плэсиде. Сами для себя нашли ответ на вопрос: из-за чего пропала стабильность?
— В прошлом сезоне я сильно выложился, а этот — переходной, без чемпионата мира. И я решил немного успокоиться, не напрягаться, по крайней мере, морально. Физически-то нагрузки стали даже больше.
— Вы ни разу не заявляли «два винта-винт-винт» в этом сезоне. Причину следует искать в вас или новая формула соревнований не располагает к исполнению сложных прыжков?
— Подготовка в этом сезоне получилась скомканная из-за погоды. Мы много пропустили на сборе в Финляндии. Плюс, не знаю почему, сократили количество тренировочных дней перед стартом. Все склоны разные, не успеваешь толком приноровиться, что уж говорить о работе над каким-то более сложным прыжком. Мы уже ставили вопрос о том, чтобы нам давали минимум три дня. Тем более при плохих условиях, как здесь. А ведь погода не радовала и в Калгари, и в Лейк-Плэсиде. К тому же при новой системе «два винта — винт — винт» действительно стал неактуален. Только на одном этапе он был бы нужен. Сейчас все спортсмены в поисках, подбирают оптимальный для себя вариант. Из самых сильных в этом сезоне мало кто на пьедестал попадал. Антон Кушнир только раз был третьим.
— А сейчас можно выиграть или проиграть соревнования тактически?
— Да, теперь нужен запас. Если раньше хватало двух прыжков, то теперь нужно иметь три и желательно сложные. Как показал этот сезон, на суперфинал у всех остается более низкий коэффициент, высокий используют вначале, чтобы пробиться в финал. Если бы сегодня были хорошие погодные условия, не факт, что я бы попал в четверку с «винт — винт — винт». 111-ти баллов в былые годы могло бы и не хватить.
— А в какой момент вы поняли, что победили?
— Когда увидел на табло цифры 117. Потому что из оставшихся участников три с четырьмя никто не прыгает. А получить такую оценку за «бланш — два винта — винт» можно только при идеальном исполнении. А в таких погодных условиях никто идеально не прыгал.
— Где будет следующая остановка нашей сборной в этом сезоне?
— Моя — в Мукачево. Нам отменили выступление на Кубке Европы в Сочи. Мы сейчас две недели будем сидеть дома, а потом поедем на Кубок мира в Москву
— Сын ждет подарков или папа для него — лучший подарок?
— Ждет и все время спрашивает, что я ему купил. Я обещал компьютер… игрушечный, но пока времени не было найти. Дело в том, что я свой недавно обновил, а сын спрашивает: «Пап, а старый куда? Давай мне!». Так, может, и отдам. (Смеется)
— А сколько ему?
— Четыре года будет в следующем месяце.
Залишити відгук
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.