Олеся Смирнова: В Босфоре мы с водой взаимно влюбились

Зарегистрироваться на заплыв через Босфор … не умея плавать — и успешно преодолеть тяжелую дистанцию. Ужгородка Олеся Смирнова доказывает, что большие достижения — это об идее, желании и цели. Она говорит: здесь речь идет не о теле, а о философии, пишет Оpinion.

В свое время журналистка Олеся Смирнова уже сделала крутой поворот — открыла студию макияжа, которая стала художественным центром. Затем, неожиданно для друзей и родных, занялась марафонским бегом, горными забегами- трейлами и гонкой с препятствиями. И вот, вооруженная лишь намерением и нулем опыта, решила переплыть пролив Босфор — дистанцию ​​около 7 км в очень сложных условиях, на что пойдет не каждый профессиональный пловец. Решила — и сделала, имея на подготовку всего около полугода.

Зарегистрироваться на заплыв надо было за 14 минут — так быстро люди разбирали слоты, и Олеся с мужем Александром успели. Решили они «штурмовать» Босфор и совместно, и спонтанно.

Олеся говорит: «Несколько затянулось наше празднование Нового года, а поскольку у нас ребенок, то это — веселый семейный ритуал принятия планов на следующий сезон. Я предложила: ну вот, Босфор, ну-ка! Уже была обучена бегом, что такое — реально, осуществимо. Конечно, при условии подготовки: тяжелых длительных тренировок. Да, это было трудно. Особенно начинать. Если ты не умеешь плавать, а только купаешься … Я никогда не ныряла, не умела задерживать дыхание под водой. Когда мы тренировались первый месяц самостоятельно, я взяла прищепку для носа, но это не помогало … Но помог тренер, он сказал: ныряй и, чудо, впервые за 30 лет жизни вода не затекла мне в нос. Самое сложное было именно научиться дышать. Было трудно. Но я была готова, что будет трудно, и была готова это пройти».

«Вода — не мой мир, не моя стихия. Я так думала »

— Какой была твоя первая удачная дистанция в воде?

— Это было всего 25 м! Тогдашняя наша тренерка говорила, что это нереально — подготовиться к заплыву с нуля, что я не успею, не смогу сделать. Был январь. Я ответила, что попробую, есть еще полгода, а если не получится — сойду с дистанции или просто не пойду. На самом деле не думала ни сходить с дистанции, ни тем более не выходить на старт. Я была готова только сойти с дистанции, если почувствую, что не смогу. Это нормально и здорово — признать, что ты не дотянула и имеешь что улучшить. Это — приобрести опыт. А когда ты не выходишь на старт — это сдаться. Я много сдаюсь в жизни, чтобы такое сделать и здесь. Но подготовка простой не была. Мне было суперсложно, и если бы не муж, возможно, бросила бы.

Мы тренировались зимой: на улице холодно, тренировки утром, а это также не мое время, и уже стресс, идешь в бассейн, где влажно, вода холодная, и это тоже напрягает, и потом тебе снова надо в душ, волосы мокрые … Вода — это не мой мир, вся стихия, враг, я так думала. Мы тренировались четыре раза в неделю, и за этот период я ​​закалила характер. А потом — еще и благодаря тренировкам на открытой воде. Раньше я на нашем знаменитом Ужгородском карьере не плавала, да и не плавала вообще … Знаешь, там страшная глубина, и слышала все эти жуткие легенды, а когда идет тень от скалы — он становится черным … А еще я обнаружила, что боюсь сомов ! Мы с дочкой перед поездкой просматривали информацию о Босфоре, увидели в публикации плавники среди пролива, я сказала: «Вот, дочка, смотри, мама будет плыть с дельфинами!», т тут Даша меняется в лице: она читает, что информация (может, и фейковая) о том, что в пролив заплыли белые акулы … Хотя во время самого заплыва у меня не было никаких страшных мыслей (несмотря на то, что там большие волны), на карьере мне было страшнее плавать. Сомов я боюсь больше акул! (Смеется — прим. Авт.)

— Помнишь эмоцию, когда ты впервые начала получать удовольствие от плавания?

— Это произошло после того, как мы повели ребенка на уроки плавания летом. Тренер объяснял, как надо двигаться в воде, довольно сложно, о различных движениях, о том, как выдыхать под воду, а вдыхать под правую руку … И добавил: «И при этом улыбайтесь!» Эта фраза стала для меня знаковой, переломной. Сказала себе: как бы сложно не было, старайся смотреть на это положительно, быть в хорошем настроении. Тебе и так трудно, а если накручивать себя — будет еще хуже. Плавали на карьер, делали 3 км, и понимаю: я плыву — и улыбаюсь. Свою первую длинную дистанцию ​​я сделала легче, когда посмотрела на это со стороны. Половину тренировки плыла, следя за техникой, а половину — как плывется, отпускала себя, и становилось легче.

Должна заметить: возможно, я неправильно работаю с техникой, возможно, плыву неправильно, но у меня никогда не болят руки и плечи, не истощаюсь физически. Могу плыть долго, но не могу плыть быстро, не умею. Александр плывет в три-четыре раза быстрее меня, на Босфоре я ему предлагала: оставь меня, плыви дальше. Тем более, когда бегаю, не люблю, чтобы кто-то был рядом, я тогда думаю, у меня своя порция инсайтов, своя порция мыслей, свое время, когда молчу и ассимилируюсь с природой … Думала, и здесь так надо. Но он меня не оставил, сказал, что не может плыть вперед, не зная, что там со мной. Это помогло. Босфор — очень специфическая дистанция, там все, не как на заплывах Ironman, где разложены буи и ты ориентируешься. Есть только старт и финиш, и коварные течения. Как попадешь в противоположное — плохо, будешь плыть на месте. Хорошо попасть в попутное течение, потому что оно поможет добраться до финиша.

«Ты — часть воды»

— И как ориентировались?

— За ориентирами на берегу. Кто-то ориентируется за малыми точками, запоминая много мелких знаков. Я отвергла такие, чтобы не запутаться, чтобы не забыть и не запаниковать. Выбрала масштабные ориентиры — и это была моя масштабная ошибка. Например, когда надо было плыть к правой опоре моста, не понимаешь, к какой части, потому что она же огромная, когда плыть к самому провисанию электролинии — тоже неизвестно куда, ибо много метров. А дальше я должна была увидеть островок, который заметила на экскурсии кораблем перед заплывом … Мы переплывали Босфор по диагонали, и, увидев островок, я должна была повернуть к финишу. Но меня настолько снесло к левому берегу, что островка не увидела. Александр сказал поворачивать направо еще больше, настолько, что мы плыли практически в другую от финиша сторону. Я тогда боролась с логикой: 6 км плыву в одном направлении и теперь должна идти в другом, чтобы течение меня не снесло. В 50 м от финиша многие сдавались: их просто пачками забирали в лодки. Идет встречное течение — и не можешь сдвинуться с места хоть на метр. Здесь нужно работать уже с силами характера. И меня было уже не остановить!

— Говорят, что самое трудное — на финише …

— Мне на финише не было трудно. Было трудно, когда поняла, что мы не там, где должны быть, и нужно быстро возвращать. Нам говорили: когда будет попутное течение, вы почувствуете, что будет очень холодно. И когда мы переплывали Босфор перпендикулярно, я и почувствовала, что такое холодное течение, меня переполняли эмоции от того, что я его не поймала себе на помощь, и потерялась. А когда увидела финиш — не было сложно. Знала: нужно сделать все, надо работать. Действительно, многие сдался, даже среди тех, кто переплывал в прошлом году. Некоторые допливали последний участок даже час. Кстати, я одолела дистанцию ​​за 1час 38 минут, обычно там дедлайн 2 часа, но в этом году продлили до трех из-за этого течения.

— Ты плывешь на постоянном усилии или научилась сотрудничать с водой так, что можешь и отдохнуть?

— Я плыла обычно кролем и переходила на брасс только тогда, когда надо было рассмотреть и сориентироваться. Я себе плыву, и для меня это нетрудно, хотя, конечно, это всегда усилие. Я взяла себе за правило, что не буду бороться с водой. Главное в воде — не бороться с ней, потому что ты ее не победишь, она настолько величественна и такая масштабна, а ты — букашка. Но надо показать, что ты — часть воды. Ты должна лечь и быть ее частью: не упираться головой, не поднимать голову, не создавать противодействие, не бороться с ней. Наоборот — слушать воду! И быть в струе. Я настраивалась: Босфор для меня — не война, не преодоление ни себя, ни воды, это ассимиляция себя с ним.

— Подружились?

— Мы влюбились! (Смеется — прим.авт.) Да, действительно подружились! На самом деле мне была очень важна поддержка мужа. Мы и с ним там еще больше подружились. И все было очень гармонично.

«Будет очень трудно. Но потом будет финиш »

— А страшно не было?

— До этого — было. Было страшно в Ужгороде. Где все люди, которые причастны к плаванию, говорят: ты не сможешь. Они говорят: это наглость, нахальство, как ты вообще могла себе такое подумать! Мол, вот у меня есть профессионалы, которые годами плавают, и я не отправлю их на такую ​​дистанцию! Я и не писала об этих намерениях, не делала постов, не рассказывала истории. Мне говорили: это может стать для тебя очень плохим опытом! Да, страшно было, на меня нагнали страх люди, на которых я ориентируюсь, специалисты, люди, которым я доверяю. Но мы решили, что выйдем на старт в любом случае, и если что — то сделаем выводы на следующий раз. Не страшно здаться на дистанции, страшно здаться до нее. Так, во время самого заплыва я поднимала голову и фиксировала: «Боже, какой он великий! Боже, какие волны! Боже, как здесь глубоко » Но ты плывешь дальше и остаешься сам с собой и водой. Я начала не бояться. То есть — нет, я боюсь, очень боюсь. Боюсь воды и глубины в частности. Но иду к этому страху. Потому что понимаю, что предел его еще далеко от меня.

— Но в спорте вообще и на таких дистанциях в частности многие считают, что это — преодоление, борьба, где должен быть победитель …

— В спорте речь идет о преодолении, но я для себя вижу иначе. Ко мне пришло просветление, инсайт, что как в беге, так и в плавании я не борюсь с собой, не ломаю себя. Все, что делается через силу или сверх, или насилием, с негативом и борьбой, — нехорошо. Я в спорте познаю себя. Я поняла, что научилась лучше видеть себя. Я понимаю себя. И спорт помогает в этом. До этого я была довольно сумбурная, депрессивная. Все мы считаем, что рождены для чего-то особенного (по крайней мере, у меня это есть), а особенно со мной не происходит. Ты сидишь на диване и обвиняешь всех вокруг: судьбу, финансовое положение и все на свете, но ничего не делаешь, потому что думаешь: это нереально, это не для меня. Но только начинаешь что-то делать — хотя бы просто поднимаешься с дивана — и мир уже отвечает. Это очень круто осознать: чтобы жить ярче, чтобы чувствовать эмоции, чувствовать мир — надо что-то для этого делать. Босфор сам не переплыветься, с парашютом за тебя никто не прыгнет. То есть переплывут и прыгнут, а ты только за этим будешь наблюдать. Можно быть зрителем, а можно быть участником.

— … и создателем событий, а также себя …

— Да, творить самого себя … Сейчас я увлеклась философией стоицизма и много читаю об этом, и поняла: я не учусь там, я действительно так и думала, просто это красиво оформлено в буквы. И осознаю: то, как я начала недавно жить, имеет под собой основания. Говорят: мы понимаем ценность жизни только в минуты горя — когда теряем кого-то, что-то … Тогда можем понять: время не принадлежит нам. Мы так думаем в молодости, но время нам не принадлежит, жизнь же — принадлежит, и этот наш отрезок во времени строим мы сами. В горе, беде, болезни понимаем ценность жизни, а спорт — это близко к тому. Ты чувствуешь физическую нагрузку, ты чувствуешь ту грань, где вот-вот остановишься и можешь сказать, что больше тебе это не нужно. Но не останавливаешься и понимаешь: даже на этом этапе можешь еще и пройти какую-то дистанцию. На Босфоре было такое, что люди сходили с дистанции через 200 м после старта. Потому что это — дискомфорт, они не были готовы, что будет тяжело. Мне кажется, что вот он, тот нюанс: будет трудно. Будет очень трудно. Но потом будет финиш. Надо перетерпеть.

— То есть это все, включая Босфором, не столько о теле, как о характере …

— Это — о характере. Мы все хотим быть в комфорте. И делать большие вещи, участвовать и побеждать в соревнованиях, достигать больших целей очень легко. Это некий «дрожжевой» успех, когда все, как тесто, поднимается очень быстро и легко. Кто-то может говорить о других: им везет. На самом деле им не «везет» — они очень много работают!

— Кровью и потом?

— Кровью и потом! Потому что не преодолеются дистанции — спортивная, деловая, жизненная — без приложения усилий. И, знаешь, я сейчас все в своей жизни лучше структурирую. Все, что касается моих целей, вообще жизни, — оно более системное, я научилась так мыслить. Спорт помогает мне в этом. Я не занимаюсь спортом потому, что люблю спорт. Я это делаю потому, что начала любить жизнь и себя. Благодаря спорту. Больше не складываю руки на груди и не говорю: «Ну, покажи мне, судьба, что будет!» Я просто открыта и готова сотрудничать с миром.

— Ты сама себя удивляешь?

— Очень! Это исследование себя. Я пробовала многое в жизни и пытаюсь до сих пор, и понимаю, что спорт — не последнее, где буду пытаться достичь чего-то. Это — самоизучение. Рисовала, писала, рисую, пишу, другое делаю … Но спорт — это легче всего потому, что вот ты зарегистрировалась на старт вышла на него, пришла на финиш — и тебе за это дали медальку. Это завершенная история. Медали, сертификаты, кубки — доказательство того, что можешь дойти до финиша. Это классно. На работе нам не дают медальку. В быту, семейной жизни не дают. И не знаешь, точно сделал хорошо, или насколько хорошо. В спорте это видно.

— Кстати, о финише. Помнишь финиш на Босфоре и свои эмоции?

— Многие фокусировались на самом финише, это такая большая точка, они плывут, и им кажется, что не приближаются. А у меня сбоку были трибуны, и я фокусировалась на людях. Я долго проплывала, например, человека в голубой майке, очень долго, но я видела динамику. А уже на финише … Течение было настолько сильно, что я уже держусь за поручни, а меня несет! Что еще мной двигало: мы поехали с Дашей и договорились с друзьями, которые также плыли, что малая останется с их родными, но мы не нашлись. Когда ехали на старт, я забыла очки, возвращались, на ходу прыгали в лодку, которая везла на старт … Там были врачи, которые оказывали первую медицинскую помощь, я подбежала к ним, сказала: «We are from Ukraine», мы оставили с ними малышку. Очень страшно оставлять ребенка в Турции и идти туда, откуда не знаешь, вернешься ли, и это меня тоже приближало к финишу. Поэтому первое, что я сделала на финише, — искала Дашу. Я знала, что Александр на берегу, он оставил меня только на борьбе с течением, и не мог остановиться и пришел на 8 минут быстрее. На финише, как ни странно, у меня не было особых ощущений: «Ну все, я это сделала, так и должно быть».

— Ты после этого уже заходила в «большую воду»?

— Еще не имела возможности и времени. Когда мы тренировались, я говорила: больше никогда не буду плавать, все! Начала ловить кайф уже сейчас, летом, и, да, я понимаю, что буду плавать. У меня есть знакомый, который занимается Ironman, он постоянно говорит: «Олесю, купи гидрокостюм!», я отнекиваюсь, он закидывает: «Ну, да, если ты не хочешь триатлон, Ironman, то, может, и не надо». Сейчас мне уже кажется, что я хочу.

«Мир принадлежит женщинам!»

— Олесь, не уметь плавать — и переплыть Босфор. Не бегать — и взяться за полумарафон и трейл … Но ты и раньше не боялась резких поворотов. Работать журналисткой — и открыть студию по макияжу …

— Я испытываю себя. До того как открыть студию, я хотела рисовать и даже стать суперкрутой художницей, училась. Потом поняла, как много условных стереотипов надо преодолеть: тут тень и нигде иначе, а круг должен быть таким и не другим … Мало места для импровизации. Актуальное искусство — когда несешь посыл, месседж, не просто выразил эмоции, а говоришь что-то обществу и поднимаешь проблему, если это не мазки, а глубокий смысл. Я рисовала и рисую до сих пор, на стенах, дома, люблю интуитивное рисование и никогда не перерисовываю, например, не пишу цветок с натуры, а только из воображения … И на людях рисую с воображения, кстати, это случайно произошло. Очень хочу и мечтаю, что это должно перерасти в перформансы, дорасти до актуального искусства, где будем важные темы доносить до людей, где будет не только модель хорошая, а где она — картина, объект искусства, и все это подкреплено музыкой, текстом , моим действием как художника.

— Твоя студия сразу было не салоном красоты, где просто делают макияж…

— Она задумана как творческий центр, где будет именно женская энергетика. На самом деле этот мир принадлежит женщинам, и это уже признали все, и мыслители тоже! Здесь должен твориться не только makeup, это больше о внутреннем, и это мое место, где я выражаю себя. Сюда приходят и за макияжем, и учиться, а чаще всего мы здесь создаем, сотрудничаем с фотографами, стилистами, дизайнерами …

— Что тебе дают люди, с которыми ты общаешься здесь?

— До этого, когда работала в журналистике, я была неким скептически настроенным социофобом. Я не знала, как с женщинами работать, потому что не любила женщин, мне казалось, что все они поверхностные, и вообще все в этом мире поверхностно, и никто меня не понимает, и беда. Начала работать с людьми и понимать, что мир многогранен, все разные, и надо принимать людей такими. Эта работа дала мне лучшее понимание мира, я уже не так узколоба, как была, я уже понимаю, что есть не только черное и белое, есть серое, и есть все остальные цвета и оттенки.

«Во время первого беговой тренировки чуть не умерла»

— Бег. Как вообще так произошло?

— Я и сама не знаю! Это решение пришло спонтанно, и я не понимаю как. До этого я не знала людей, которые бегают и не интересовалась этим. Да, я занималась спортом всю жизнь, но это были групповые тренировки или в зале с тренером на тренажерах. И это могло быть вечно. И там, кроме как физического прогресса, ничего другого не было. Не знаю, как я додумалась, чтобы зарегистрироваться на полумарафон в Мукачево. И только тогда начала бегать. Во время первой тренировки, это было 3 км, чуть не умерла. Я зашла в ванную и долго умывалась, мне было очень плохо, у меня такое лицо — когда сильные нагрузки, я очень краснею, но вокруг уст белое, и все сразу думают, что у меня сердечный приступ (смеется — прим. Авт.). Так и начала. Но все, что я делаю сейчас — бег и плавание, — это уже не о теле. Я ни разу за это время не сделала замеры, не решилась. Мне как-то не об этом. Я просто знаю, что это тело работает и выглядит так, как заслуживает, вот и все. Пошла на массаж, мастер рассказывает: приходят девушки, жалуются, что у них там где-то одна целюлитинка. У меня куча этого, совсем не обращаю внимание! Тот спорт, которым я занимаюсь сейчас, — он уже о внутреннем.

— Первая пробежка как подготовка к полумарафону, но перед ним еще трейл …

— Начала бегать, это был август, нашла тренера, мы работали, готовились к октябрьскому забегу, и он предложил в качестве тренировки пробежать трейл, это 10 км по горам на Буковеле. Имела лишь месяц на подготовку. И, как ни странно, заняла второе место. Это мое первое соревнование в принципе. Многие говорят: мы это учили на физкультуре, ты что, по канату не лазила? А мне смешно: нет, не лазила и ни круга по стадиона не пробежала, сидела на скамейке с чипсами и говорила учителю, что сегодня не мой день. У меня были тогда другие интересы, я жила в другом мире.

— Тебе во время соревнования важна конкуренция? Пробежать не просто быстрее, чем в прошлый раз, а скорее, чем кто-то?

— Возможно, уже надо так начинать. Но сейчас все мои соревнования проходят впервые: Трейл на 10, а затем на 16 км, полумарафон, забег с препятствиями на 5 и на 10 км. Люди из моей команды соревнуются, а у меня соревновательного азарта вообще нет. Когда ходила на соревнования, даже результат не проверяла. Не потому, что мне все равно, а потому,  что меньше интересует перед кем я, или после кого-то.

— Трейл. Важно, что это на природе?

— Это суперважно! Я и на тренировках выбегаю в город. Бегаю на природе. Трейл — это еще одна возможность побыть в горах, подышать воздухом и набраться энергетики. Очень люблю горы и почему-то очень мало там была, и трейл — возможность. Побыть там, прислушиваться, понаблюдать за природой, подышать тем жизнью. Трейл — это очень сложно, но ты в своей среде. Вот мы были в Дубае, где так интересно и такой огромный прогресс, но меня это не впечатляет так, как природа. Выбираю для себя контактировать с природой. Во время горного забега ты чувствуешь целый спектр эмоций: от старта эйфории к подавлению, когда тебя затягивает в такую ​​черную дыру, что, кажется, не выбраться. Но выбираешься. Эта сансара — именно в горах, и закрепляется ассоциация о том, что природа восстанавливает, что перезагрузка произойдет именно там. Я нуждаюсь в поиске глубинных смыслов, мне интересно докопаться, понять, почему именно так, а не иначе. В каждых соревнованиях меня больше всего интересует, какие инсайты придут, что открою, пойму, отвергну. И у меня очень много отошло как событий в жизни, так и людей, приоритетов.

— Кто те люди, которые вместе с тобой выходят на такие старты?

— В любительских соревнованиях очень мало юных, все приходят после 30-ти, к этому идут не сразу. Что-то должно в жизни произойти, чтобы ты начал, пошел на такие изменения в себе и образе жизни. И всегда это очень интересные, развитые, интеллектуальные люди. Здесь только те, кто созрел и кто ценит внутренние поиски. Это — об интересе, это люди, которые ищут. Каждая моя дистанция — поиск. Вся пища, в которой варюсь — под соусом любопытства. Когда регистрируюсь на какое-то мероприятие — мне интересно, пройду ли. Во время тренировки — интересно, сколько выдержу, где предел. Во время дистанции — интересно, что будет за углом. И если сейчас чувствую, что готова сдаться — интересно, что дальше. Можно сдаться, но можно подождать и увидеть. Этот инсайт пришел после Босфора: мною движет любопытство.

— Кстати, украинка Мария Карачина, автор книги Don`t Stop, все же вроде говорила, что ее бег — это преодоление …

— Теперь она пишет, что бегает по любви, что уже не борется, а делает это с любовью. Когда бежишь с любовью — не соревнуешься с собой, не соревнуешься с кем-то, не следишь за своим темпом, а просто прислушиваешься к себе. Вот сейчас она пишет, что к этому пришла. Мой приоритет — что я с самого начала бегала с любовью. Не вижу смысла соревноваться. Я очень много соревновалась: с собой, с жизнью, с родителями в детстве, с учителями, в университете, с работой, с ситуацией в стране. Ты постоянно в борьбе, ты постоянно в войне. Надо это все принять, понять, научиться с этим жить, иначе не может быть.

— Такой себе дзен …

— Карпатский дзен! Я сейчас много читаю Мирослава Дочинца, и его философия карпатского дзена мне очень близка.

«Грязь для тела — гигиена для мозга»

— Забег с препятствиями: многие спросят: ну, зачем хрупкой красивой девушке над собой издеваться?

— Многие говорят, что трудно-грязно-фу. А когда я там еще буду ?! И, да, это грязь для твоего тела, но гигиена для твоего мозга. Я бы никогда себе не позволила поваляться в грязи? Не те ли это стереотипы и рамки? Забеги с препятствиями — там надо иметь большую выносливость, это рывок и нагрузки: надо бежать дистанцию, а потом преодолевать препятствие, вообще они придуманы для тренировки военных, очень сбивается дыхание, это самое трудное. Что меня привлекает — это дух. За рубежом есть Spartan Race, а у нас сделали «Гонки нации», я была и там, и там, и такой атмосферы, как у нас, нет нигде. Собираются люди, которые хотят доказать не только свою физическую силу, но и сплоченность. Скажу слишком пафосно, но там есть то, что мы чувствовали на Майдане. Когда человек жертвует своими силами, чтобы помочь тебе. Мне старший мужчина, когда я перелезали через стены (а у меня маленький рост и трудно подпрыгнуть), на каждой стене помогал. И так постоянно. Никто так, как мы, украинцы, не восклицает лозунги, а здесь поют гимн, здесь — украинские песни … Дух! Очень ощутима взаимная поддержка. Мы теперь регистрируемся на все «Гонки нации», в сентябре будут во Львове, думаю, туда пойдем с Александром.

— Кстати, это он пошел в спорт за тобой?

— Да, он последовал за мной, и я не ожидала, что ему станет так интересно, да и он тоже. Кто-то может сразу, а кому-то к тому надо идти. Он вышел несколько раз на пробежку, а затем неофициально, зимой, в снегопад сам пробежал 21 км. А мне надо было три месяца тренироваться, чтобы это сделать. Он делал это из любопытства, но не думала, что его затянет. Затянуло. Это сближает двух, семьи, ты смотришь по-новому на человека, знаешь, что он будет тебя поддерживать, и видишь, как это будет в трудную минуту. Конечно, это в теории, человек должен жену поддерживать, а жена — мужа, это было и есть в быту, но здесь наглядно видно и в экстремальных условиях. Тем более сейчас с нами ребенок ездит на соревнования, это воспитывает ее, она видит, как нам трудно, поддерживает. И это весело. Ранее качество нашей жизни была несколько иным. Мы ходили в кино, в рестораны, на пикники, но сейчас мы больше на природе.

— Закарпатье для этого создано. И еще несколько лет назад у нас не было полумарафона…

— У нас есть одна девушка, переселенка из Донецка, еще года два назад она удивлялась, что, выходя на пробежку, бежит сама. Сейчас, говорит, что создается впечатление, будто бежит с половиной города. Я и за год вижу прогресс: больше людей, и среди моих знакомых много начали заниматься исключительно с моими друзьями и моим мужем. Вот коллега из Киева пишет, что записалась в бассейн — я вдохновила ее, и она в следующем году хочет переплыть Босфор. Людям надоедает какой-то бытовой кайф, материальный и даже от банальных путешествий. Хочется чувствовать жизнь ежедневно, смаковать ее, осознавать, что ты что-то делаешь и делаешь что-то хорошее, что движется. Движение — это жизнь, а жизнь — это движение, так и есть.

— И наконец первый полумарафон в Ужгороде будет осенью …

— Да, но есть много проблем. У нас почему-Трейл организуют люди из других областей. И эти дороги: вот можно купить шоссейный байк, но я его убьют за пару месяцев … Даже те же тренеры. Мы когда решили плавать, не знали, к кому пойти: тренеры есть, но они занимаются с детьми. С любительским спортом сложно. Есть группы. Классно, что есть клуб U-Run, есть тренер, который занимается триатлоном, но он — один, и наши два Ironman-и тренировались самостоятельно.

— Сегодня твой опыт может это сдвинуть?

— Надеюсь. На самом деле уже есть сдвиги, больше занимаются. Любительский спорт — он о внутреннем. Люди хотят чувствовать жизнь, это необходимо, и особенно в тех условиях, в которых наше государство, постоянно в напряжении и постоянно в негативе, должно куда-то отдавать то лишнее. Думаю, что будет прорыв. Нужны энтузиасты. В то же время столкнулась с тем, что бизнесмены, меценаты мыслят линейно. А это время закончилось. Теперь не нужно ставить вопрос: что я буду с этого иметь? Надо мыслить на перспективу, шире, системно. Должен быть образ, великая цель, к которой должны прийти вместе. В то же время, так, я думаю о том, что и мне уже нужны спонсоры, уже очень сложно ходить каждый день на тренировки и представлять Ужгород, Закарпатье, Украину на соревнованиях, мои ресурсы исчерпываются. Я бы хотела, чтобы было так, как в мире, когда есть меценаты, которые поддерживают любительский спорт. Для этого надо создать группу, скажем, триатлонистов, объединяться. Это — не о деньгах, конечно. Здесь нужны инициаторы. Сложно собираться вместе. Увидела, что у нас много спортсменов скептически настроенных к любителям: вот они занимаются годами, а здесь люди хотят достичь чего-то за короткое время.

— Вдохновение для других — это не хуже медали?

— Хотелось бы, чтобы люди вдохновились и вышли вечером или утром на ту же пробежку. Ведь ты можешь проснуться, провести день и не заметить, что что-то сделал. А день пройдет. Надо просто выйти — а что такое выйти на пробежку, просто надеть кроссовки и выйти, тебе не надо идти в зал и так далее — и увидишь, что день прошел не зря, ты полон сил. В беге после высокой нагрузки идут эндорфины, ты просто летаешь, у тебя есть энергия. Наконец, ты просто уважаешь себя. И неважно, сколько именно километров ты сделал, сколько пробежал — ты это сделал. Классно было бы нам самим сначала сплотиться, общаться, вместе пойти к тренеру и совместно доходить до значительных уровней. На самом деле я бегаю и сама, но чаще в компании. Когда тебе трудно и видишь, что другому трудно тоже, но он бежит — это стимулирует. Почему бы и в реале не объединяться? И хорошо бы отбросить нездоровую конкуренцию, которая есть во всех сферах, и в спорте тоже. Мне кажется, что в этом мире уже надо только объединяться и добиваться вместе.

— Марафон еще не преодолевала?

— Марафон — это 42 км, и я не уверена, что готова. Мне кажется, что марафон — это уже более о внешнем, это большая физическая нагрузка. Мне интересна марафонская дистанция в горах, такой трейл. Пройти горы ночью, ночевать там, это же многодневный пробег, выживание. А бегать 42 км по городу, асфальт — не мое. Кстати, думают, что это все может сделать уникальный человек, что Босфор может проплыть только спортсмен, а преодолеть дистанцию ​​марафона — супермен, мол, это классно, но я не смогу. Да нет. Все реально. Просто надо сдвинуть с места. Есть такой стереотип, что научиться могут только дети. Да нет. Научиться могут и взрослые, если они на минутку станут детьми и посмотрят на все проще, отвергнут стереотипы и страхи. Этот спорт начинается не с амбиций спортсмена. Это поиск. Поиск того, что ты можешь найти и отдать. Сначала ты проверяешь себя на усиленных тренировках, или преодолеешь, а потом — преодолеешь дистанцию.

— Возможно все?

— Все эти ограничения … Их нет! То, что я пришла к изменениям, происходит само собой, я не заставляю себя. Несколько раз я бросала есть сахар, но пока не могу. Думаю, скоро приду к этому, готовлюсь. Но это будет безболезненно. Я не ем мясо, и ни разу за это время я не захотела. Знаю вегетарианцев, лакомяться, а я нет, притом, что готовлю семье. Я не ем, потому что я не хочу. И курить я бросила не для того, чтобы быть здоровее — я просто не хочу, мне это не надо. Кстати, вот алкоголь я употребляю, немного, но часто, очень люблю вино.

«Есть нечто, экстремальнее спорта»

— Когда я общалась с Ириной Галай, первой украинкой, покорившей Эверест, конечно, спросила ее: «Что дальше?» Очень понравился ответ. Она сказала, что очень бы хотела в космос …

— Выше, только выше! Это хороший образ! Поставить себе такую ​​большую и далекую цель. Это же уже не мечта, это сейчас уже выполнимая, к этому можно двигаться. Да, только выше. Хотя в действительности пробовать себя можно во всем. Есть вещи экстремальнее, чем спорт. Не думаю, что остановлюсь только на спорте. Наконец, и это мне может надоесть. Хотя я поняла важную вещь: что бы я ни делала, я должен иметь контакт с природой. Недаром и моя студия выглядит так, как выглядит: много дерева и зелени. Я провела свое раннее детство у бабушки в горах, и лучшего периода в моей жизни еще не было.

— Чем, скажем, политика — не экстремальный спорт?

— И чем журналистика нет (смеется — прим. Авт.). Не знаю. Мне кажется, что чем тяжелее стоит передо мной выбор, тем больше азарта он вызывает. Мне должна быть подброшена возможность. Если я начинаю делать, то стараюсь сделать лучше. Я не посредственный человек и стараюсь держать левел. Поэтому если будет предложение что-то сделать — буду рассматривать. Воспринимаю их как приключение.

— Как изменился твой образ жизни в практических моментах, как ты строишь свой день, и, наконец, о ресурсах?

— Мы с мужем сейчас находим после работы время, чтобы отдохнуть. А время на тренировку можно выделить всегда, тем более это не зал, куда надо специально ехать. С бассейном было сложнее: тренировались утром, раньше вставали и немножко выкраивали с работы. Но все это реально. Кстати, участие в соревнованиях — это не такие большие средства, как кому-то кажется, регистрация на соревнования — от 50 грн, в среднем 150-200. Босфор — это 150 долларов за регистрацию. Ты можешь взять слот заблаговременно и затем собирать деньги на поездку. На самом деле это доступно, и ни время, ни деньги не являются отмазкой (смеется — прим. Авт.) Я начала совсем иначе структурировать время, цели, действия, жизни. Даже мой организм перестроился. Я вся стала другая, внутренне и внешне. Вот как есть это произведение digital art, где человек от кончиков пальцев меняется, перескладаеться — так и я полностью изменилась, пазлы сложились по-новому. Перепрограммировалась.

— Изменились и женские привычки?

— Я начала намного меньше уделять внимания, например, одежде. Почти не покупаю новых вещей. Мне очень комфортно и в старых, ну и еще у меня мама за рубежом, и выслать нам вещи — это еще один ее способ сказать о любви. То есть я не хожу на шопинг. Могу стильно одеваться из того, что у меня есть, даже еще со школы. Тем более это касается бижутерии, всей такой мишуры. Мама спрашивает, не подарить ли мне какую-то драгоценность, я говорю — подари мне спортивные часы или регистрацию на соревнования! Не имею слабости к украшениям, к обуви, хожу в