Николай Дроботенко: Уроки Гембы

uzhgorod.in подал рассказ Николая Дроботенко в Фейсбуке о спасении сноубордистов, один из которых вначале января погиб на Гембе. Теперь же Николай написал об "опыте — сыне ошибок трудных" и об уроках, которые стоило бы извлечь из трагедии.

После лавины на Боржаве, которая унесла жизнь одного и нанесла множественные переломы второму сноубордисту, у меня возникла мысль озвучить несколько рекомендаций для тех, кто катается зимой на лыжах и бордах в районе села Пилипец. Несколько раз я себя одёргивал. Во-первых, рекомендаций по безопасности в горах писано уже великое множество. Читай — не хочу. Но главное, что меня останавливало — это осведомлённость об абсолютно наплевательском отношении определённой категории молодых фрирайдеров к каким бы то ни было рекомендациям.

Друзья мне подбрасывали год-два назад ссылки в Интернете на отзывы бахвалящихся сноубордистов, срывавших в ущелье Гембы маленькие лавинки, чтобы на них <<покататься>>. Другие кичились тем, что сорвали с верхней станции Пилипецкой канатки табличку <<Осторожно — лавиноопасная зона!>>, затащили её на снежный карниз в верховьях ущелья, и весело через неё прыгали, чтобы выложить фото в И-нет. Так вот сейчас, после закончившейся трагедией лавины, я бы этих <<героев>> безоговорочно направил постоять у больничной койки лежащего с множественными винтовыми переломами ног (одна из них частично уже ампутирована) Димы Беляева. Пусть Дима расскажет им свои ощущения. Это — лучший способ вправки мозгов. Погибший же Максим Пономаренко дать свой совет не сможет уже никому.

Почему я всё же решил взять на себя ответственность изложить собственные рекомендации? Это случилось ровно девятнадцать лет назад — в январе 1994 года. Место действия — тот же район горы Гемба. Никакого горнолыжного курорта окрест не было и в помине. Это с 2007 года (с постройкой подъёмников) село Пилипец превратилось в Мекку украинского фрирайда (за неимением других <<мекк>>). А тогда на месте нынешнего <<Гранд-отеля>> стояли полуразрушенные коровники полумёртвой фермы.

Мы добирались на лыжах до заброшенной в верховьях ущелья <<избушки лесника>> (хоть она имеет совершенно иную историю, но это сейчас значения не имеет). В ней — жили. Наше <<комьюнити>> состояло из, занимавшихся ещё при Союзе альпинизмом, друзей. Которые правдами и неправдами приобрели первые в Украине ски-туровские комплекты, позволявшие на лыжах идти вверх и осуществлять полноценный горнолыжный спуск вниз. В начале 90-х людей, занимавшихся ски-туром, в Украине насчитывались единицы. А модное ныне слово <<фрирайд>> не употреблял и вовсе никто из нас. Это был рядовой выезд <<поскитурить>> на уикенд.

Обкатывали ущелья втроём — Женя Чизмар (о котором я писал в первой части) — житель Мукачево, Сережа Ляхимец — киевлянин, и житель Киева — автор этих строк. Прекрасно откатав в пятницу и субботу, в воскресенье — 30 января 1994 года, после обеда в избушке, мы провели Женю вниз — ему пора было возвращаться в Мукачево. И пошли с Серёгой наверх — сделать последний в этот день спуск. Через два часа после Жениного ухода нас накрыла лавина.

Лавина сошла в соседнем от <<избы лесника>> ущелье. В него практически не добираются нынешние фрирайдеры — может оно и к лучшему. Но мы тогда были там.

Я видел, как мощнейший снежный экспресс ударил Сергея в спину, подбросил в воздух и подмял под себя. Через секунду лавина врезалась в меня. Максимум что я успел сделать — это прыгнуть ей навстречу и вверх, чтобы постараться оказаться как можно выше в пластах снега, а не быть подмятым внизу. Далее ничего уже не поддавалось контролю — полёт в теле лавины, которая накрыла меня с головой; кульбиты и сальто в несущейся толще снега; инстинктивные попытки в полёте отгребать снег от лица и… остановка.

Я не знаю, что  меня спасло. Лыжные палки оторвало от рук — сработали предохранители в рукоятях (не многие производители выпускают лыжные палки с предохранителями, но тогда я был снаряжен именно таковыми). Это дало свободу рук. Сработали и скитуровские крепления, отщелкнув от ботинок лыжи. Но главное — меня как бильярдный шар выбросило на дно долины, в котором лавина растеклась до глубины в метр-полтора. Надо мной,
лежащим горизонтально лицом вверх, снега было сантиметров десять, причём лицо оказалось на поверхности. Отплевавшись от снега, я выбрался, откопав ноги, за которыми раскопал привязанные к ногам страховочными стропами лыжи.
Всё. Надвигающиеся сумерки, свист ветра, полное одиночество, и под ногами — огромный лавинный конус, уходящий одним из своих ответвлений в глубокий каньон.

С тех пор я знаю, что такое истошно орать: <<Серёга!!>> в надежде услышать хоть звук. А в ответ слышать только
свист ветра.

Я знаю, что такое бегать по огромной лавине, протыкая и разбивая снег лыжей по "классике" поиска — у кустов, в местах перегибов, сознавая, что если я не вытащу Серёгу за первые двадцать минут — он задохнётся….

Я знаю, что такое через четыре часа, в полной темени — после восьми вечера, сесть на снег и понять: <<Всё…>>.

Я знаю, что такое под грузом этого <<всё>>, выжатому в хлам, напарываясь на ветки деревьев, проваливаясь в снег, вслепую валить вниз через густой лес за помощью. Мобильной связи тогда не было и в помине.

Я знаю, что такое ввалиться в первую же хату в селе Пилипец в десять вечера и услышать, что телефонной связи в селе нет вообще. А ближайший телефон — на станции Воловец, до которой 18 километров пешком — никакой транспорт ночью в то время туда не ходил. 

Я знаю, что такое в пластиковых ботинках идти по дороге на Воловец. И на полпути к Воловцу, уже за полночь, ввалиться в одиноко стоящую тогда у обочины гостиницу <<Смерічка>> в поисках телефона. И встретить там (это был один шанс из тысячи) друзей — Виктора Грищенко и Лёшу Гончарова, которые <<выгуливали>> по Карпатам компанию французских альпийских гидов из Шамони. Для друзей это был шок. Но именно они вместе с французами с наступлением рассвета первыми и включились в поисковые работы. После чего подключились и спасатели, собиравшие лавинные зонды по всему
Закарпатью. Одним из первых примчался из Мукачево Женя Чизмар, в то время ещё и не помышлявший работать в спасслужбе. На нём не было лица. Впрочем, лиц не было на нас обоих — ведь ещё вчера мы катались втроём…

Я знаю, что такое ходить по лавине в шеренге с лавинным зондом. И знаю — что такое откопать своего друга с глубины двух метров. Его унесло и впрессовало в каньон. Указанная впоследствии причина смерти — асфиксия. Время до наступления, по словам эксперта — минут десять. И у меня не было шансов его спасти.

Я знаю, что такое вчетвером ехать в микроавтобусе из Воловца в Киев. Впереди — водитель и я. Сзади —
открытый гроб с Серёгой, и рядом — прилетевший из Киева его отец, заботливо поправляющий подушечку под Серёгиной головой на ухабах. На это невозможно было смотреть без слёз.

Я знаю, что такое предстать пред глазами всех родственников погибшего. В первую очередь — мамы. И
посмотреть ей в глаза. Никто не предъявлял мне претензий — Боже упаси. Скорее даже берегли от лишних расспросов. Серёжины родители — прекрасные люди. Все понимали всё. Но в воздухе витал вопрос, который никто мне не задал и задать не мог априори. Но я его чувствовал. Почему из двоих попавших в лавину погиб ИМЕННО ИХ СЫН?? Не чужой, а именно — их?? Безусловно — лучшим исходом было бы чудесное спасение обоих. Но если судьба распорядилась забрать одного из двух — то почему именно ИХ ребёнка???
Груз этого незаданного вопроса давил на меня и на похоронах (на которых присутствовало огромное количество друзей и родственников), и на поминках. Я — выжил. Серёга — нет. По вискам стучала крамольная мысль — лучше бы меня лавина прихлопнула вместе с ним. Так было бы проще. И понятнее всем. И ещё долгие годы я винил себя в том, что не уберёг друга. Хоть он и сам был альпинистом с не меньшим чем у меня опытом — КМС по альпинизму с почётным титулом <<Снежный барс>>. Но всё равно — я был обязан его уберечь.

А теперь пришло время дать окончательный ответ на изначальный вопрос — почему я решил дать свои рекомендации неограниченному кругу лиц. Я не хочу, чтобы кто-нибудь
ещё испытал на себе обе описанные мной ипостаси — стоять у гроба под взглядами чужих родственников, и уж тем более — лежать перед своими в гробу……………
Рекомендации занимающимся фрирайдом на участке Боржавского хребта от вершины Магура (минуя Гембу) до вершины Великий Верх — между сёлами Пилипец и Подобовец.

Пять правил, не имеющих исключений.
1. Первое. Запомнить отныне и на всю оставшуюся жизнь слово СЕВЕР.
Вбить его на уровень подсознания и не забывать никогда. Попав в
критическую ситуацию, будучи накрытым туманом, нужно ехать, идти либо
ползти только в СЕВЕРНОМ направлении. Именно на север от Боржавы (с
несущественными вариациями — СЗ или СВ) уходят все традиционные для
катания гребни и склоны. Именно с севера от хребта находятся сёла
Пилипец и Подобовец. И НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не спускаться на ЮГ. Там —
двадцать километров буреломов до ближайшей цивилизации.

2. Второе, вытекающее из первого. Купить компас. Вложить его в карман
рюкзака/штанов/куртки, и вынимать его только на время стирки вещей.

3. Третье. В лексиконе фрирайдера, как у лётчика, должен закрепиться
термин <<нелётная погода>>. И тот и другой за ошибки расплачиваются
одинаково — жизнью. Если на Боржаве стоит туман, дует ветер (а ветер
зачастую таков, что поднятая за темляк лыжная палка трепещет
параллельно земле) — не нужно туда соваться. В такие периоды нужно не
отрываться высоко вверх от леса, контролируя его постоянно в поле
видимости. Влево-вправо от подъёмников в зоне леса можно найти
достаточно вариантов для спуска, пережидая плохую погоду.

4. Четвёртое. Если выход на хребет осуществлён в приемлемую погоду, а
уже там <<накрыло>>, нужно забыть о красоте спуска. В таких случаях
следует воспользоваться слэнговым словом <<линять>>. Нужно <<линять>> от
опасности уйти на юг, от опасности в тумане влететь в лавину либо
получить травму. Вас ждёт в жизни ещё много красивых спусков, а
единственный спуск в тумане может оказаться фатальным. Поэтому его
следует произвести самым безопасным, а не самым красивым образом.

5. Пятое. Ретируясь, нужно стараться двигаться по гребням, а не по
чашам и кулуарам. И двигаться по линиям воображаемого течения воды, а
не подрезать склон выписываемыми на лыжах или борде зигзагами. В
Карпатах гребни в массе своей представляют собой огромные поля, и
определить в тумане — склон это уже, или ещё гребень, порой сложно. Но
данное правило — общее, фундаментальное, и его нужно знать. Движение
по гребням и по линии течения воды принципиально снижает риск срыва
лавины. Если есть ощущение, что склон <<дышит>> и издаёт странные звуки
(в предлавинном состоянии склон может <<ухать>>), значит нужно снять
лыжи, и <<линять>> строго вниз.

Указанным пяти правилам крайне рекомендуется следовать неукоснительно.
Следующий пункт, который я выношу отдельно, но на котором настаиваю безапелляционно. Каждый фрирайдер (а также альпинист, турист, путешественник, etc.) ОБЯЗАН приобрести GPS-навигатор. Обязан не мне. А самому себе. Речь идёт не о гламурном коммуникаторе с функцией GPS, который <<сядет>> за два часа на морозе. А о специализированном
ударопрочном и пылевлагозащищённом приборе. Однако GPS-навигатор — не панацея. И расслаблять не должен ни в коем случае. Он может потерять спутники. Может их не поймать. Мож ет просто отказаться работать.
Поэтому компас нужно иметь ОБЯЗАТЕЛЬНО, не взирая на GPS. Если же навигатор работает — он облегчает задачу ориентирования на порядок. По записанному своему треку можно вернуться в начальную точку маршрута
хоть в тумане, хоть в кромешной тьме. А если бы лежащий на лавине неделю назад Дима Беляев передал СМС-ом не просто информацию о случившемся со словами <<где нахожусь — неизвестно>>, а считанные с GPS свои координаты, спасатели пришли бы к нему раньше почти на сутки.

И ещё один важнейший элемент снаряжения, имеющий вес всего 50-60 граммов и обязательный к наличию, называется спасательное покрывало (спасательное одеяло). Это маленький пакетик с тонкой прочной металлизированной плёнкой, позволяющей максимально сохранить тепло тела в критических ситуациях. Приобретать — в outdoor-магазинах (либо искать в Интернете). Если бы пострадавший Дима завернулся в подобное одеяло, 28 часов на снегу он провел бы со значительно меньшими страданиями и уроном для организма, имея шанс избежать обморожений.

Теперь — к <<джентльменскому набору>> фрирайдера, списком.
Каждый фрирайдер должен иметь с собой:
* мобильный телефон
* компас
* спички
* фонарь
* коробку петард
* сильнодействующее обезболивающее

*спасательное покрывало (спасательное одеяло)
* GPS-навигатор.
Это — обязательный минимум.

Фрирайдеры, относящиеся к своему хобби серьёзно, дополнительно имеют с собой:
* лавинную лопату
* лавинный зонд (щуп)
* лавинный датчик (<<бипер>>)
* портативные рации
* карту района (либо загруженную в GPS, либо в бумажном виде)
Некоторые берут термос, шоколад, маленькую <<седушку>> из куска карремата, запасные перчатки (если одну вдруг унесёт ветром) и прочее. Но я считаю эти позиции уже личным выбором каждого.

Кроме того, до выезда на фрирайд нужно внимательно изучить специальную литературу об опасностях гор вообще и лавинной опасности в частности. Как минимум — вбить в Гугл поиск по словам <<лавинная безопасность>>, <<всё о лавинах>> и иным словосочетаниям, содержащим слово <<лавина>>. Хотя лучше пройти специализированный курс обучения.

По поводу мобильной связи есть одно принципиальное замечание. С юга от Боржавского хребта (куда ни в коем
случае НЕ следует спускаться) есть связь только через оператора Киевстар. И то — с проблемами. С севера (со стороны подъёмников),  вплоть до гребня, присутствует связь как КС, так и МТС.

На этом, в первом приближении — всё. Однако я не упомянул, оставив его
напоследок, ещё один пункт — главный. Этот главный пункт содержит
инструмент, без которого не сработает ни одна из вышеуказанных
рекомендаций. И этот главный инструмент, который должен быть всегда с
собой обязательно — собственная голова, которая в нужный момент должна
принять оптимальное, правильное решение. Тогда и риски будут сведены к
минимуму.

Вот теперь — действительно всё.