Легко ли быть переселенцем?

Эссе участницы конкурса короткометражек «Миграция – попытка побега или право на лучшую жизнь ?», прошедшего в Ужгороде 

Женевская Конвенция о статусе беженцев ООН  (28 июля 1951 г.): под термином “беженец” подразумевается лицо, которое в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений; или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений.

Мое первое образование – методы социологических исследований, круг моих исследовательских интересов составляют малые социальные группы. Я планирую получить еще и второе образование – документальное кинопроизводство. Будучи привлеченной к социальной группе иммигрантов в немецком обществе на период одного года, я решила совместить два этих направления и, таким образом, реализовать свой первый нелюбительский проект. В моем фильме "Чужак" я хотела показать определенные аспекты пребывания беженцев и иммигрантов в ЕС, а также проблемы их интеграции. Ведь вполне возможно, что и наша страна будет когда-нибудь принадлежать к этому экономическому пространству, и эти вопросы будут актуальны и для Украины.

Иммигрантов в Европе много, особенно в экономически развитых странах – тех, которые в состоянии предоставить жилье и небольшую экономическую поддержку нуждающимся людям. Совсем другой вопрос, хотят того эти страны или они вынуждены так делать?

Как относятся местные жители к иммигрантам? Чем беженцы могут себя занять? Как они могут пройти социализацию и возможно ли это в полной мере вообще? Однозначный ответ – нет.

Все началось с того, что я встретила на улице парня из Узбекистана, он бежал с другом, но их разъединили, он остался один, ему нечем заняться, работать нельзя, и скорее всего он вернется на родину, так как не видит смысла тут оставаться. Спустя месяц после того, как я с ним говорила, он перестал проживать на прежнем месте. Что с ним и где он, никто не знает.

На языковых курсах, которые город оплачивает беженцам, я познакомилась с Мухаммедом – парнем из Афганистана и его семьей. Он довольно оптимистично смотрит на свое будущее в Германии. Однако нет уверенности в том, что по истечении, например, 30 лет его семью не вышлют – ведь в Германии таким, как он не выдают гражданства, и они все время находятся в статусе беженцев. Да и сейчас у Мухаммеда не все гладко: вскоре после нашей с ним беседы я случайно узнала, что он бежал с матерью от отца; я не знаю по каким причинам, но под охраной полицейского они переехали в другой город.

Когда я спрашивала немцев об их отношении к проблемам беженцев, никто из них не хотел говорить на камеру – люди бояться сказать правду, поскольку она слишком очевидна. Чем выше статус человека, тем больше он боится его потерять. Совсем другое отношение у беженцев – им терять практически нечего.

Сабина из Косово родилась и выросла в Германии. К моему удивлению, они с матерью легко согласились поговорить со мной, видимо им очень хотелось поделиться своими трудностями. Семья пребывала здесь уже 21 год, как вдруг местный орган принял решение об их депортации назад в Косово, не дав доучиться девочке последний год в школе. Кроме того, у Сабины на руках грудной ребенок, отец которого – неизвестный. Родителям пришлось развестись, чтоб Сабина смогла доучиться в Германии, девушка с матерью и ребенком остались, а отец с братьями уехали. Кто, как и почему решил отправить часть ее семьи туда, где у них нет дома, и где они будут вынуждены бороться за жизнь в условиях войны? И это при том, что беженцы оттуда не прекращают подавать заявки – очевидно, что напряженная ситуация там не закончилась.

Далеко не все так гладко, как кажется на первый взгляд. Государства выделяют финансирование на определенные социальные программы: бесплатные языковые курсы для беженцев, бесплатное проживание в специально отведенных для этого помещениях, страховка. Тем не менее, беженцы, в силу того, что они являются представителями другой культуры, сталкиваются с проблемой социализации и интеграции в новое для них общество. На решение этого вопроса в государственном бюджете средства не предусмотрены, а, следовательно, социализация – это вопрос времени, терпения, желания и условий, в которых оказывается переселенец.

Например, в Голландии беженцы живут на специально огражденных территориях – в бывших казармах. Я специально поехала посмотреть на одну из таких в городе Девентер. Беженцам, получившим приют там, разрешено посещать центр города, однако далеко за его пределы ездить нельзя – в случае любой проверки документов их отвезут обратно на территорию казармы. На тех территориях царит определенная атмосфера, там есть черные рынки, на которых можно купить краденный марочный товар по низкой цене. Со временем, если очень повезет, они могут получить вид на жительство, освоить язык, получить работу, а, следовательно, и зарплату. Но до тех пор тамошние беженцы получают денежную компенсацию в районе 200 Евро, могут бесплатно работать помощниками, чтоб хоть как-то перенимать условия социальной и рабочей среды, а также промышляют воровством, поскольку это один из немногих эффективных способов увеличить свой бюджет.

Что касается Германии, то здесь так же как и в Голландии каждый беженец привязан к своему городу, поскольку он находится под контролем Ausländer Behörde – местного органа власти в составе территориального городского центра. Территориальный центр распределяет беженцев по городам. В этом учреждении могут сообщить человеку, что его переводят в другой город, и переселенец должен быть готов покинуть свой нынешний дом в кратчайшие сроки. Это могут быть и маленькие города, такие, как мой, с населением 25 тыс. чел. Все зависит от того, сколько свободных мест есть в домах для беженцев. В моем городе три таких дома: один очень красивый; а есть такой, в котором жители не особо пекутся о порядке, поскольку знают, что живут там временно. Они в основном проживают в тесноте – около 4-х человек в комнате. На трудовую работу таких людей берут чаще с удовольствием. Им можно платить в два раза меньше, чем представителям защищенных слоев населения. Город оплачивает проживание и страховку, а по истечении удачного года без административных предупреждений здесь можно получить разрешение на работу. В общем, надо вести себя тихо, как мышь.

Говоря о проблемах переселенцев, не могу не затронуть вопрос политкорректности, несмотря на то, что речь идет о высокоразвитых европейских странах. В наиболее прогрессивном регионе Германии, НРВ (Северный Рейн-Вестфалия), мы сталкиваемся с проблемой национализма в органах государственного управления. По словам одного местного жителя, у которого много друзей, получивших статус беженцев, сотрудники Ausländer Behörde в территориальном центре Kreis Borken`e делают все для того, чтобы усложнить жизнь беженцам. Беженец не является полноправным гражданином страны, он мало что может предпринять для самозащиты, поскольку не знает куда обратиться, у него есть существенный языковой барьер, часто он просто бессилен. Единственное, что может здесь беженец – это подчиняться уставам свыше, и чиновники понимают это. И довольно часто случается, что административные решения и действия в отношении таких людей противоречат правам человека. И несмотря на это люди стремятся сюда, потому что даже в условиях ограниченной комфортности, здесь они находятся в безопасности.

Жителям стран – новых членов ЕС проще – есть знание языка, разрешение на работу, социальные гарантии. На первый взгляд, их процесс социализации проходит гораздо мягче, к ним и отношение совсем другое. Но в профессиональном росте высокие должности им не светят, если только они не иммигрировали по причине перевода на работу.

Некоторые считают, что беженцы или иммигранты бегут от себя. Я с этим не согласна. В Западной Европе ситуация намного стабильнее в отношении социальной защищенности и гарантий, чем в том мире, из которого они приходят. Даже если стабильнее не значит проще. Я придерживаюсь мнения, что беженцы бегут из-за необходимости, в поисках безопасности. Хотя, как показывает моя работа, для социальной группы, которую я затронула на примере с румынскими переселенцами, это все же вопрос двоякий. Маричка, женщина из Румынии, играет на аккордеоне у входа в супермаркет. Языка она не знает, документов в соответствующие органы не подавала, даже родившегося уже тут, в Германии, ребенка она не зарегистрировала. Что дальше делать она тоже пока не знает. Такие люди покидают свой дом в надежде найти лучшую жизнь, но конкретных задач у них нет и методы достижения своих идей им самим не ясны. Возможно, они бегут от своих личных неразрешенных проблем. Это глубокий психологический момент и я конечно не вправе давать четкое определение, но вероятно со стороны это выглядит именно так.

Пожалуй, на этом все. Надеюсь, я смогла передать дух, отражающий современную ситуацию беженцев и иммигрантов в Европе. Конечно, она может варьироваться, потому что каждый определенный человек будет иметь те или иные условия жизни, чувствовать себя легче или сложнее по сравнению с другими, но это уже работа для полноценного документального "movie" без цензуры.