Давний близкий Феликс Кривин: к 90-летию со дня рождения

Со временем стираются фигуры, чахнут лица, и остается единственное – талант.

Феликс Давидович Кривин, который сегодня праздновал бы 90-летие, не дожил до свих 90 каких-то два года, а оставил для осмысления – не на одно поколение.

На расстоянии времени говорить о нем все труднее и труднее, ведь дарование постичь с расстояния можно, а рассказать же о нем, еще таком недавнем на ужгородских улицах, – сможет  лишь тот, кто шел рядом.

С дальнего Израиля я получил в подарок книгу сказок и рассказов моего давнего друга Феликса Кривина «Пеший город», изданную в Иерусалиме. В ней писатель остается верен себе: его юмор пронизан не только любовью к человеку, но и ко всему живому и неживому. Вспомнились слова писателя из его книги почти двадцатилетней давности «Круги на песке»: «Все неживое хочет жить». Да и само название иерусалимской книги что-то мне напоминало древнее. Так и есть, название книге дала сказка шестидесятых годов, только тогда она называлась «Птичий город». Я тогда работал вместе с Феликсом Кривиным в Закарпатском областном книжно-газетном издательстве, и как мы ни старались обойти бдительность высшего издательского начальства, издать книгу не удалось. Хотя на дворе вроде бы и происходила хрущевская оттепель да и действо сказки творилось где-то на Канарах, в сказке слишком прозрачно прочитывалась социальная действительность. «Сколько помнит себя солдат Канарей, всегда рядом с ним кто-то исчезал. Сначала исчез его отец, и мать записала его на свою фамилию. Потом и мать исчезла: за ней приехал Ворон и увёз её неизвестно куда». Тогда еще люди хорошо помнили о «черных воронах», которые отвозили людей в неизвестность.

Первую книгу своеобразных басен «Вокруг капусты» писатель издал в Москве в 1960 г. Действовали в этих баснях не звери, как чаще всего бывает, а бытовые вещи, от обычного градусника к еще обычного расческе. Да и басни ли это были? Скорее, сказки, в которых вещи живут человеческой жизнью. Целых три последующие книги писателя так и назывались: «В стране зверей», «Славные вещи», «Вещие вещи». Они покорили читателей всего тогдашнего Союза, а «Карманная школа», в которой уже действовали и не вещи, а абстрактные понятия науки, стала настоящим бестселлером, имея два плана: чисто художественный, для образованного читателя, умеющего мыслить абстрактными категориями, до прикладного – для тех, кто учит детей азам науки и самих школьников. Впоследствии появляется из-под пера Феликса Кривина и «Принцесса грамматика», и «Всемирная история в анекдотах» – но это уже новый виток художественного мышления, где настоящая наука заговорила художественным языком, с прикладной, о которой все же государство заботилось, превратилась в высокую философию с глубоким человеческим подтекстом. Между тем наступили брежневские времена, идеологические гайки начали закручиваться все туже, пришлось с государством хитрить. Книга «Божественные истории» увидела свет только в московском издательстве, которое занималось изданием политической литературы, под знаком атеистической, хотя ничего общего с воинствующим атеизмом не было.

Но нет такого хорошего дела, которое бы осталось безнаказанным. Так любил говорить наш старый друг Иосиф Жупан, и это вскоре мы на себе ощутили сполна, не могла обойти «сия» чаша и Феликса Кривина. В 1971 г. выходит его сборник «Подражание театру», только часть тиража которого успели продать, вторая была изъята из магазинов и уничтожена. Как редактор этого издания, я впоследствии был вызван в Комитет по печати в Киеве. Автора обвинили в сионизме, хотя за долгие годы работы в одном кабинете я за ним этого не замечал. И тогда громили все: национализм, пацифизм, неклассовый подход, отрыв от народа.

Со временем власти подустала покорять непокорных, книги Кривина вновь начали появляться. Но не все сохранилось в моей домашней библиотеке, кое-что «зачитали» мои друзья безвозвратно. Прошли годы, изменился мир, но я до сих пор время от времени перечитываю «Гиацинтовые острова», «Изобретатель вечности», «Принцессу грамматику», «Хвост павлина», а теперь уже и изданный в Иерусалиме «Пеший город». Берегу как реликвию подаренное издание, изданное в Москве к 150-летию поэта Леонида Глибова, его произведений в переводе Феликса Кривина. Дело в том, что в Москве басни Глибова никто не брался переводить, все их считали перепевами Крылова. Феликс Кривин вчитался глубже, беспристрастно – и блестяще перевел.

С Ужгорода в Израиль Феликс Кривин выезжал нехотя, но должен был, так сложились семейные обстоятельства. Долго еще звонил, просил говорить по-украински, потому как соскучился за нашим языком, хотя я, собственно, никогда и не говорил с ним по-русски.

Конечно, в Израиле он никогда не будет иметь такого широкого и благодарного читателя, как имел на земле, где родился.

Но, думаю, к его книгам мы у себя на Украине еще будем долго возвращаться. Потому что они честные, мудрые, нацеленные на вечные истины. Недаром же их читают во всем читающему миру.