Малый Ґалаґов: город — в городе

В Ужгороде есть уникальный квартал Малый Ґалаґов, который будут номинировать в Список мирового наследия ЮНЕСКО, пишет Ukrinform.

Малый Ґалаґов в Ужгороде большинство туристов знают как место, где растет много старых розовых сакур, и именно их в период массового цветения штурмуют люди с камерами и селфипалкамы. Однако мало кому из туристов известно, что этот, как его еще называют, чешский квартал в Ужгороде уникален тем, что он был спланирован и возведен всего за два десятилетия в межвоенные годы под руководством звезд тогдашней архитектуры. Он является прекрасным примером модернизма, воплощенного в строительстве. Следовательно, на Закарпатье принято решение готовить Ужгородский Малый Ґалаґов на номинирования в список памятников ЮНЕСКО.

УСИЛЕНЫЙ ОХРАННЫЙ СТАТУС — ПЕРВЫЙ ШАГ К ЮНЕСКО

Мы встречаемся в Ужгороде с исследователями истории архитектуры, соучредителями ОО «Uzhhorod Modernism» Линой Дегтярева и Олегом Олашиным. Это люди, вспоминая о которых имеешь в виду Малый Ґалаґов, а говоря «Малый Ґалаґов», имеешь в виду именно их. Потому Лина и Олег могут лучше всех рассказать и показать квартал с деталями, которых ты, сотни раз проходя здесь, почему-то никогда не замечала.

Мы встречаемся ненадолго, поэтому решаем познакомить читателей Укринформа со знаковыми пятью зданиями квартала Малый Ґалаґов так, как это видят исследователи истории архитектуры. Встречаемся у культового в Ґалаґове сооружения — сейчас это здание Закарпатской ОГА и облсовета, а некогда, по замыслу чешских архитекторов, — Земского правительства Подкарпатской Руси, административной единицы в составе Первой Чехословацкой Республики.

Олег Олашин

— Квартал Малый Ґалаґов имеет пока статус памятника градостроительства местного значения, а также расположен в историческом ареале города. Вопрос его внесения в список Всемирного наследия ЮНЕСКО не нов — он несколько раз поднимался, но только сейчас начали делать первые шаги в этом направлении. Более года назад желание приобщиться к этому процессу задекларировал городской совет Ужгорода, но дальше слов дело не пошло. Поэтому, недавно создана рабочая группа при департаменте культуры Закарпатской ОГА определившая 57 объектов культурного наследия в Малом Ґалаґове, которые должны быть приняты на учет в качестве только обнаружены, потом соответственно паспортизованы и внесены в Государственный реестр памятников. Этим объектам необходимо предоставить охранный статус: они могут стать памятниками архитектуры местного или национального значения, в зависимости от ценности того или иного сооружения, — объясняет Олег Олашин. Также речь идет о том, чтобы расширить нынешние границы памятника градостроительства, поскольку в свое время к нему не вошли несколько знаковых зданий этого квартала. Следующим шагом является внесение Малого Ґалаґова в предварительный список ЮНЕСКО, а тогда — номинирование в основной.

В УКРАИНЕ БОЛЕЕ НИЧЕГО ПОХОЖЕГО НЕТ

Перед тем, как перейти к экскурсии, исследователи архитектуры бегло знакомят нас с историей квартала.

— Название «Малый Ґалаґов» происходит от итальянского «da lago», ее связывают с временами господства рода Другетив в Ужгороде — с XVI веком. Означает это слово «озеро», то есть оно коррелируется с тем, что это была заболоченная местность. Сейчас это — целая часть города, спроектированная в межвоенные сутки. С начала 1920-х годов стартовали работы, а сама застройка продолжалась до 1938 года. То есть, это неполных 20 лет строительства, в последствии ставшая, фактически, новым городом, созданным звездными архитекторами того времени. Если говорим о Малом Ґалаґове в разрезе стилей — это модернистский классицизм, рондокубизм, ар деко, традиционализм, функционализм и другие.

— Есть ли в украинских городах нечто похожее на ужгородский Малый Ґалаґов?

— Если брать национальный уровень, то такой достопримечательности как Малый Ґалаґов в Украине больше нет ни в одном городе. Хотя у нас есть уникальные памятники межвоенного модернизма — это, например, здание Госпрома в Харькове, памятник конструктивизма, возведенный в 20-е годы ХХ в. Также в Запорожье есть так называемый Соцгород, но это памятники несколько иного сорта. Поскольку Ужгород в 1920-30-е годы был столицей Подкарпатской Руси, административной единицы высшего уровня европейского государства, то и функции Малый Ґалаґов выполнял соответствующие.

— То есть вы хотите сказать, что это — модернизм в европейской традиции, так сказать?

— Да, и в соответствии с этими, возложенными на город Ужгород функциями, велись планировка и застройка квартала. Малый Ґалаґов — это отдельный город в городе, который был построен именно с целью разместить здесь правительственные и представительные учреждения, а также — поселить в этом районе служащих, поэтому наряду со зданиями Земского правительства, банка, суда и т.д., есть жилые дома для служащих, военных и работников других правительственных учреждений. Единственное, с чем похож наш Малый Ґалаґов — это модернистский комплекс польского города Гдыня и модернистская межвоенная застройка литовского Каунаса. Оба города недавно вошли в предварительный список ЮНЕСКО.

ОТРЕСТАВРИРОВАННОЕ ЗДАНИЕ ФОРМИРУЕТ ДОБАВЛЕННУЮ СТОИМОСТЬ

— У некоторых зданий есть владельцы, а это усложняет вопрос ремонтов. Не всем нравится делать их согласно правилам сохранения архитектурных памятников. Есть ли понимание у людей, что эти дома надо сохранить такими, как они есть?

— Понимание — не всегда, и вопрос ремонтов достаточно сложно. Особенно, если речь идет о жилых домах, потому что одно дело, когда надо реставрировать административные здания, находящиеся в собственности города или государства — тогда легче находить средства, а если речь об ОСМД — здесь несколько сложнее. Но можно найти выход в различных городских программах софинансирования, кроме того, существуют европейские грантовые программы, которые предоставляют средства для реставрации объектов с соответствующим статусом. Словом, есть разные пути выхода из ситуации, просто надо их искать.

— А есть ли понимание у горожан, что они живут в памятнике архитектуры, их дом имеет историческую, культурную ценность и его надо сохранить, а не переделать на свой вкус?

— Не всегда. Даже когда речь идет не просто о горожанах, а о руководстве города. Здесь, к сожалению, такого понимания нет: мы видим, что за последние годы в квартале произошло несколько реконструкций, которые на начальных этапах могли быть остановлены по инициативе города. Но этого не произошло и мы потеряли первоначальный вид сооружений или получили искаженные. Бизнес с культурным наследием у нас в Ужгороде очень трудно сочетается, хотя в цивилизованных странах такой симбиоз приносит пользу как памятникам, так и их владельцам. Сохраненные и качественно отреставрированные здания формируют добавленную стоимость недвижимости.

ЗДАНИЕ ОГА — ЗНАКОВОЕ ДЛЯ МАЛОГО ҐАЛАҐОВА

От короткого исторического ракурса переходим к «точечному» разговору — о том самом культовом сооружении земского правительства, ныне известном, как здание Закарпатской ОГА.

Фото: http://am.umodernism.com

— Это — действительно знаковое сооружение для квартала, — говорит Лина Дегтярева. — Сам Ґалаґов спроектирован Адольфом Либшером в форме подковы (собственно, улица Гойды образует ее основу), а здание нынешней ОГА является на сгибе этой подковы. Это символично, потому что оно действительно является сердцем квартала. Это сооружение является крупнейшим на многие сотни километров правительственным зданием того времени — в этом его уникальность.

— Оно возведено в стиле модернистского классицизма, построенного визуально по античным канонам, но очень обобщенным. Облицовка травертином напоминает античные города, а внутри сооружения — уже есть богатая игра фактур. Различные виды мрамора и другого природного камня, которые использованы в отделке лестничных маршей и пролетов, играют именно на этот результат. Интересно, что интерьер пережил советские времена, а в период Независимости на этаже, который занимает областной совет, он частично был искажен, — акцентирует Лина Дегтярева.

Ну и, конечно, самая изюминка, которой известна эта постройка на территории Украины — это лифт патерностер.

— Это уникальный тип пассажирского лифта, состоящего из открытых кабинок без дверей, которые непрерывно движутся по кругу таким образом, что одни кабинки едут вверх шахтой, а другие — вниз. В Украине это единственный патерностер, но таких лифтов много в Чехии, они также есть в Германии, Америке, Нидерландах. Это была фишка тех времен, ее часто использовали в административных зданиях. В Ужгороде в здании бывшего Земского правительства патерностеров было два, сейчас функционирует уже только один. Он является рабочим, им можно проехаться, это может быть даже отдельной достопримечательностью, этим часто пользуются туристы. С латыни pater noster переводится как «Отче наш», принцип работы лифта действительно похож на перебирание четок. Пассажиры могут заходить и выходить на каждом этаже, а если прозевал свой этаж, можно проехать полный круг выйти и зайти в кабину, что движется в противоположном направлении. Скорость патерностера относительно невелика — 0,3 метра в секунду.

— А еще, — отмечает Лина Дегтярева, — в этом здании есть очень хороший и крутой в акустическом смысле атриум — который Франтишек Крупко построил именно для торжественных приемов. Проектом в этой же постройке была предусмотрена квартира земского президента. Соответственно, нужно было пространство для проведения приемов, балов и концертов. Для этого и был спроектирован атриум. Очень хорошо, что традиция использовать его для культурных мероприятий восстановилась, и за последние 5 лет в Ужгороде атриум известный как концертный зал. Здесь выступают известные музыканты, а чаще всего именно в атриуме ОГА можно услышать гениальный Ужгородский коллектив — хор «Кантус» под руководством Эмила Сокача, — говорит Лина Дегтярева.

СТАТУИ, ПОБЕЛЕННЫЕ, КАК СОВЕТСКИЕ БОРДЮРЫ

Наша вторая остановка — здание бывшего краевого суда Подкарпатской Руси.

http://am.umodernism.com

Он расположился сразу у здания ОГА, справа от него. Здесь до недавнего времени «квартировали» областные профсоюзы, а сейчас на доме видим новую табличку — «Закарпатский окружной административный суд».

— Ой, сюда же заселился суд! — говорит Лина Дегтярева.

— Это плохо? — переспрашиваю.

— В смысле сохранности памятника — да, потому что, как показывает опыт, руководство суда сразу может запланировать изменить аутентичный вид здания. Когда на рассмотрение консультативного совета при ОГА уже выносили проект надстройки мансардного этажа. А в здании апелляционного суда на Довженко заменили столярку на пластиковые стеклопакеты, несмотря на предписание по управлению охраны культурного наследия области, — объясняет Лина.

— Спроектировал это здание Адольф Либшер, — рассказывает Олег Олашин. – Из интересного можем назвать отделку портала травертином и два окна, вымощенных стеклоблоками, — это так называемые призматические системы освещения, их особенность в том, что они рассеивают свет и лучи, проходя через них как проникают вглубь пространства. Расцвет этой технологии освещения совпал именно на 20-30-е годы годы прошлого века.

— А скульптуры также аутентичные? Они как-то странно выглядит: белые-белые на фоне бежевого фона?

— Скульптуры аутентичные, но они почему-то окрашены набело. И действительно выглядят неестественно. Они не должны краситься вообще, но их красят десятилетиями, — говорит Олег.

— А смысл какой? Как с бордюрами: чтобы красивее было?

— Ну, наверное … Их начали красить как раз в советские времена, с 70-х годов точно. Я сколько себя помню, они были белые. А на старых фотографиях они темные — это песчаник, они по тону должны быть темнее, чем отделаны травертином порталы здания, — говорит Лина.

— Здесь, в этом здании, — продолжает Олег Олашин, — есть одна изюминка, которую можно увидеть с улицы. Здание суда по замыслу архитектора сочетается с тюрьмой — в то время это была одна из самых современных тюрем республики. Она размещена в центре квартальной застройки и окружена по периметру сооружениями бывшего краевого суда, окружного суда и тремя жилыми домами. Что интересно, в тюрьме крышу и полы галерей — прозрачные.

— Это давало максимальное освещение заключенным во время прогулок внутри, там так же хорошо освещено, как в атриуме ОГА. Эта физика освещения дает такой интересный эффект, — объясняет Лина Дегтярева, — когда даже в пасмурный день внутри бывает светлее, чем на улице.

— А еще узники могли наблюдать, что делают жители домов вечером, — добавляет Олег. Интересно, что большинство административных зданий Ґалаґова сохранили свои функции и теперь, — говорит он.

УНИКАЛЬНОСТЬ КВАРТАЛА В ТОМ, ЧТО ВСЕ СТРОИЛОСЬ С НУЛЯ

Третья остановка на нашем импровизированном маршруте — это жилые дома.

http://am.umodernism.com

Особенностью квартала является то, что наряду с административными сооружениями возводились и жилые здания для чиновников. Первый домовой комплекс, у которого мы останавливаемся — на углу Набережной, улиц Ставровского-Попрадова и Довженко.

— Это жилье для военных, здесь каждый подъезд считался отдельным домом. В Малом Ґалаґове за государственные средства были построены жилые комплексы для чиновников определенных структур. Это очень удобно, потому что близко к непосредственному месту работы, рядом также инфраструктурные объекты: школа, больница, кафе, здесь были. Интересно, что согласно плану 1923 года здесь в квартале еще должен был быть театр — на месте спортивной площадки Масарика школы. Но в целом квартал реализован очень близко к этому плану, — говорит Лина Дегтярева.

Уникальность квартала в том, что строилось это все с нуля до сих пор не захваченной территории, ничего не было уничтожено или перестроено ради застройки Малого Ґалаґова, — подчеркивает она.

— До того, как Малый Ґалаґов был застроен, это была заболоченная местность, которую в порядок, осушили, здесь провели колоссальные работы по укреплению берегов, разравнивания этой огромной территории. Интересно, что параллельно с этими глобальными работами по благоустройству велось и строительство, — говорит Лина Дегтярева.

«ВАШ ҐАЛАҐОВ — КАК НАШ ДЕЙВИЦЕ»

Интересуюсь, много ли рабочих брали из местных, или это были привезенные иностранные специалисты.

— В первые годы работали в основном опытные чешские и словацкие специалисты, особенно если мы говорим о каких-то отделочных работах. А потом ремесленное училище готовило мастеров, которые помогали воплощать проекты известных чешских архитекторов в застройке Малого Ґалаґова. Для чехословацкого правительства было очень важно не только иметь колониальное влияние, а давать толчок для развития местным жителям. Интересно, что в конце периода застройки Ґалаґова здесь, в Ужгороде, уже открывались представительства архитектурных бюро известных чешских архитекторов, например, Гавлика и Ржичаржа, проекты которых конкурировали затем в тендерах на территории всей Чехословацкой республики. Свой филиал у нас должен также огромное строительная фирма «Ланна», которая строила почтовое управление и Земский правительство — две крупнейшие здания в Малом Ґалаґове, — говорит Лина Дегтярева.

Лина Дегтярева

— Если говорить о квартале от идеи до воплощения: когда появился первый план и появилось первое здание?

— Это все происходило очень быстро: первый план Малого Ґалаґова появился в 1921 году, а первый дом был сдан в 1923 году. То есть, от идеи до воплощения — два года. А строился квартал до конца чехословацкого периода и, в силу исторических обстоятельств, не был завершен.

— А как потом сложилась судьба жителей этих домов — тех чиновников, служащих, военных? Имею в виду известные сложные исторические обстоятельства, то есть, оккупацию Венгрией этой территории в 1938 году?

— Они массово выехали вместе с имуществом. На сборы было всего две недели, но люди эвакуировались и вывезли действительно все: мебель, предметы домашнего обихода, предметы искусства, документы … Во многих источниках упоминается, что выезжали даже вместе с гробами своих умерших, забрали из местного кладбища.

— Есть ли у чехов какая-то ностальгия по этому району, который они создали, а потом вынуждены были покинуть?

— Я не хотела бы это подчеркивать, так как потеря своих территорий — это всегда болезненный вопрос, но я с очень многими чехами общалась, они каждый раз в восторге от того, что здесь в Ужгороде видят маленькую Чехию, но ни один чех мне еще не сказал, что они хотели бы это вернуть. Чехи с большим уважением относятся не только к истории, но и территориальной целостности Украины.

— У них чувство дежавю, — добавляет Олег. — В Праге есть квартал Дейвице, который несколько похож на Малый Ґалаґов. Они каждый раз говорят, мол, ваш Ґалаґов — это как наш Дейвице.

РОНДОКУБИЗМ ИЛИ ЧЕШСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ В АРХИТЕКТУРЕ

Второй знаковый жилой дом Малого Ґалаґова, у которого мы останавливаемся — на углу улицы Довженко и Бращайкив.

Фото: http://am.umodernism.com

— Он строился как временное правительственное здание, но поскольку предполагалось, что как канцелярия он должен был функционировать лишь временно — и так и было, пока возводили до 1936-го года здание земского правительства — проектировали его по принципу жилого дома. Это первое здание, появившееся в Ґалаґове, его уникальность и особенность в том, что здесь представлен такой стиль как рондокубизм. Это народный стиль Первой Чехословацкой Республики, он возник на волне национального подъема, когда архитекторы искали средства выражения, которые бы демонстрировали национальную принадлежность. Признаками рондокубизма являются расположенные на фасаде полуциркульные элементы, также для этого стиля характерна определенная колористическая гамма — оттенки красного цвета в сочетании с белым, что должно ассоциироваться с цветами на флаге Чехословакии. В некоторых случаях использовали еще и синий цвет, что было прямой аллюзией с триколором, — объясняет Олег Олашин.

— Жители этого дома понимают, в каком символическом здании они живут?

— У ужгородцев преимущественно странное отношение к архитектуре модернизма, — говорит Лина Дегтярева. — Люди воспринимают эти дома как советскую эпоху и, честно говоря, не понимают их ценности. Нам вообще далеко до понимания значимости архитектуры модернизма — это Восточная Европа уже хранит памятники социалистической эпохи, это в Киеве есть огромное подобное движение, а мы здесь в Ужгороде отстаем лет на 50. Здесь часто надо объяснять важность архитектуры рубеже XIX-ХХ вв ., о которой вообще не должно было идти в смысле консервации и хранения. В общем, надо сказать, что феномен Малого Ґалаґова хорошо известен в узких кругах профессионалов. Там значение этого квартала понимают гораздо лучше, чем здесь, в Ужгороде.

В таких разговорах подходим к дому на Набережной независимости, у маленькой площади Пушкина.

— Этот дом на углу, кстати, недавно ремонтировало ОСМД, кажется, совместно со словацкой стороной и горсоветом. Могло быть еще хуже, но жаль, что покрыли фасад «шубой» и уничтожили искусственный камень — это удивительная технология, ручная работа в технике бучардирование — когда еще не застывшую штукатурку обрабатывают механически. Такого очень много в сооружениях Малого Ґалаґова, это километры ручной работы! И это не надо закрашивать или покрывать «шубой».

ИМЕТЬ ЗДАНИЕ ЙОЗЕФА ҐОЧАРА В СВОЕМ ГОРОДЕ — БОЛЬШОЕ СЧАСТЬЕ

Последняя наша остановка в импровизированном маршруте по Малому Ґалаґову с его исследователями — это здание почтового и телеграфного правительства в Ужгороде

Фото: http://am.umodernism.com

— Вот это сооружение с дамой и господином под крышей — это здание бывшего почтового управления, детище Йозефа Ґочара, который считается наиболее весомым архитектором Чехии, очень известным в мире, и это большое счастье иметь здание Ґочара в своем городе. Это сооружение замыкает квартал и фактически является воротами из старого центра к Малому Ґалаґову. Это было в то время очень современное, технически оснащенное сооружение, возведенное по лучшим стандартам. Оно интересно с архитектурной точки: здесь мы видим и плоскую крышу, и ленточные окна, и упрощенный фасад, это основные принципы функционалистичной архитектуры. Отделка интерьеров здания утрачена давно, к сожалению, остались разве некоторые элементы, например, почтовые ящики внутри, — говорит Лина Дегтярева.

«ВАУ, У НАС И ТАКОЕ МОГЛО БЫТЬ!»

Наконец спрашиваю у исследователей истории архитектуры — что было для них в процессе изучения Малого Ґалаґова самым «вау»?

Лина Дегтярева

— Для меня, — говорит Лина, — это, наверное, рондокубизм. Кроме того, что это очень интересный стиль, приятно, когда в Ужгород приезжают чехи и для некоторых из них мы даже открываем рондокубизм — не все они знают, что это их стиль-декларация в архитектуре.

— А для меня, наверное, это работа в архивах — когда я узнаю, что здесь еще могло быть построено, — говорит Олег Олашин. — Недавно мы нашли первоначальные эскизные планы квартала — оказалось, что он должен был быть иначе спланирован, имел задеть и другую сторону реки.

— Это всегда интересно: вау, у нас и такое могло быть! — подхватила Лина.

— Также всегда открытием является имена архитекторов, которые здесь работали — это звездные фигуры, такие, как Йозеф Ґочар, Адольф Либшер, Алоиз Дриак, Франтишек Крупко. Большинство из них были академическими архитекторами, занимали высокие должности в учебных заведениях — были ректорами, руководителями кафедр, — говорит Олег.

— Вообще, Малый Ґалаґов — это очень амбициозный проект: построить пол города с нуля. Кстати, этот квартал навсегда поставил точку в разговорах о звании Ужгорода как первого города в области. Эти споры о «столице» Закарпатья продолжаются и сегодня. И в те времена были города-соперники Мукачево, Хуст, но благодаря Ґалаґову именно Ужгород стал административным центром края. И остался им до сих пор, и не имеет аналогов ни в Закарпатье, ни в Украине — как мы уже отмечали, — объясняет Лина.

— Как долго Малом Ґалаґову ждать признания и внесения в список ЮНЕСКО?

— Речь идет о годах, а при данной ситуации в городе вообще ничего нельзя прогнозировать. Мы сейчас активно работаем над внесением этих всех зданий в предварительный список ЮНЕСКО — пока это сделается, надо, чтобы до было что вносить в этот список, то есть, прежде всего речь идет об охранном статусе. Потому, что вот у здания появился новый владелец — и сразу вопрос: что теперь будет? Уничтожат интерьер, останется только фасад, тогда вносить в список ЮНЕСКО? Важно, чтобы осталось, что подавать, а то, что Малый Ґалаґов достойный этого — не понимают только те люди, которые вообще не понимают значения исторических и культурных памятников, — резюмировала Лина Дегтярева.