Жизнь без прикрас. Села умирают, храмы рождаются

Закарпатское село Сухой Великоберезнянского района — из тех, которые при Союзе называли неперспективными, а теперь — депрессивными. Здесь, в необычайно живописном уголке Карпат, в настоящее время проживает всего 140 человек, которые трудно, ценой немалых усилий сводят концы с концами. Но горцы не отчаиваются, потому что привыкли — бедность, как репей, с ними с давних времен. На то, что «тропа» к Сухому не зарастет — дает надежду новенький монастырь, недавно возведенный рядом с селом.

Тридцать третий год на три села один и тот же председатель…

Михаил Петрунь. Бывший железнодорожник, вагонник станции Ужгород-2, несмотря на свои 74, еще полный энергии и оптимизма. Живет с женой, дочь с семьей обустроилась  в областном центре — молодежь села еще с советских времен стремилась добраться до благ цивилизации с молодых лет. Небольшие пенсии супругам дополняет труд в хозяйстве, хотя силы, говорит, уже не те, одну лошадь придется продать … 

Как впоследствии с грустью пояснил председатель Тихивского сельского совета с 1980 года Иван Циганин, (такое доверие жителей трех сел вместе с Сухим и Гусным может претендовать на запись в Книгу рекордов Гиннеса), перспективы многих верховинских сел района нерадужны. Он знает, о чем говорит, так как квалифицированный специалист-историк отслеживает печальную статистику неуклонного уменьшения населения.

Упадок горных поселений, — рассказывает, — начался еще с конца 50-х годов прошлого века, когда колхозы взялись за реализацию аграрной политики Хрущева. Теперь темпы обнищания сел еще выше. В Сухом после 410 лет его существования из 90 дворов — два десятка пустуют. В прошлом году здесь закрылась начальная школа — в ближайшие три года не будет ни одного первоклассника, потом — один. Хорошо, хоть педагог нашла работу в соседнем Луге. Открытие здесь мужского монастыря, несмотря на всю неожиданность его сооружения (в селе же стоит с 1679 году деревянная бойковская церковь св. Иоанна Предтечи), может, хоть как-то оживит жизнь приездами мирян из других населенных пунктов.

Захотели монастырь — и организовали

Необходимости в сооружении здесь монастыря не было, все эти средства могли пойти на реставрацию старинного шедевра деревянной сакральной архитектуры — местную церковь еще в 80-е годы прошлого века покрыли жестью. На гонт, классическое покрытие таких сооружений, тогда, по словам Ивана Циганина, средств не нашлось — весь район «похож» на монумент вождю мирового пролетариата. Хотя уже вскоре памятник Ленину в Великом Березном демонтировали и увезли на задворки коммунальной службы (считай — истории), но сколько денег и усилий потеряно!

Новенькое сооружение деревянного Владимирского мужского православного монастыря — над Сухим, в урочище Жабове. Молодой настоятель отец Паисий охотно рассказывает о жизни девяти монахов и нескольких послушников.

Отец Паисий, родом из Луганской области, Богу служит в Карпатских горах

История обители, по его словам, началась в 2005 году, когда трое парней (местный дьяк Николай Марич, а также Сергей Бучак и Владимир Планчак с Волосянки) попросили построить здесь монастырь. И взялись финансировать строительство, труд мастеров из Межгорского района.

— Такой был ответ на активные действия греко-католиков, строительство церкви в соседнем селе, — в голосе отца Паисия нотки раздражения.

— Но греко-католики имеют полное право на свои приходы, тем более, что этот монастырь подчиняется Московскому патриархату, — замечаю отцу Паисию.

— Ну и что, монахи и все остальное здесь украинское, — объясняет на русском, употребляя порой и украинские слова. 39-летний настоятель (в мирской жизни Павел Пономарев) — из Луганской области, отслужил в украинской армии.

Прихожан немного, оттого что село, как с грустью констатирует отец Паисий, умирает, к тому же половина его нынешних жителей не посещают богослужения. Одну сельскую пару здесь повенчали, другой пришлось отказать — в субботу монастырь этот обряд не выполняет. На днях в храм, где шла служба за умерших, пришли люди, преодолев немалое расстояние из райцентра Львовщины.

Место под здание выбрали не случайно — накануне закладки и освящения первого камня одна из жительниц села якобы видела над урочищем яркий свет, другая — сияние трех светил. С земельным участком помогла ныне уже покойная бывший бригадир Анна Бартованец, отдав под монастырь два гектара своего земельного участка.

Добровольное отречение

Монах Мифодь все время смиренно трудился на дворе, а после небольшой фотосессии пригласил посетить келью высоко на чердаке деревянного домика. Поднявшись по новенькой лестнице с еловых досок, пройдя возле душистого сена, мы оказались в небольшой комнатке с видом на монастырь. Мифодю, уроженцу города Турки Львовской области, выпускнику лесотехнического института, дипломированному инженеру-конструктору, инженеру-технологу, — 55 лет. Последние более полутора из них он нашел свое счастье в монашеском сане.

Монах Мифодь в мирской жизни был дипломированным инженером-конструктором

Уже пожилой господин Богдан, который только готовится стать монахом, рассказывает, что Мифодь когда-то был еще и замечательным мастером — изготавливал удивительную мебель по индивидуальным заказам.

В молодости Мифодь, как и его жена, которая также отправилась в монастырь, был атеистом. На тернистую тропинку сомнений и познания истины вышел в 28 лет. До этого очень увлекался паранормальными явлениями — полтергейстом, НЛО, стремясь найти им научное объяснение. Со временем, объясняет высокообразованный и откровенный в разговоре монах, обратившись к Богу, понял, что это проявления темных сил.

В церковь, — рассказывает, — ходили всей семьей — вместе с дочерью и сыном. Но когда дети подросли, их поглотил водоворот современной столичной жизни, а родители окончательно решили уединиться, посвятить себя молитвам и довольно строгим монастырским правилам.

— После совершеннолетия, — говорит Мифодь, — дети, номинально считаясь православными, отошли от церкви, не развиваются духовно, поэтому наши ежедневные молитвы посвящены им и всем, кто должен сознательно прийти к Богу и, наконец, спасти свои души. 

Он даже не думает о возвращении в мир, считает это катастрофой. Иногда по мобильному общается с женой на духовные темы. Жизнь в монастыре — непростая, в молитвах, посте и бодрствовании, дает ему большие силы, утешение и раскованность.

В целом немногословные монахи и послушники при обращении охотно, свободно и откровенно отвечают на вопросы. Один убежден, что православную церковь лучше поняла бы молодежь, если бы богослужения велись на украинском, другие просто счастливы, что нашли уголок, где могут полностью позаботиться об очищении души, а конфессия их не беспокоит.

Исповедь…