Уже девятый год отмечается Международный день борьбы с коррупцией. И за все это время Украина занимает далеко не почетное место в мировой табели о рангах "Transparency International". Хотя сам рейтинг не вызывает сомнений даже у самых отъявленных критиков западных ценностей. Причем власть за эти годы изменилась трижды на прямо противоположную, а воз … все там же.
Так, может, причины этого позорного явления следует искать значительно глубже, чем в отсутствии соответствующих законов и работе правоохранительных органов, тем более, что в 2010 году Верховная Рада приняла «свежий» антикоррупционный закон.
Как видно из таблицы (полную версию легко найти на соответствующем сайте организации), страны занимают довольно стабильные места на протяжении почти десятилетия. А «братские» славянские народы прочно застолбили за собой место рядом с африканскими.
Итак, следует признать, что коррупция — не только законодательная, но и ментальная проблема.
Еще в 2001 году тогдашний Генеральный прокурор, коммунист Михаил Потебенько, с трибуны парламента обращался к депутатам якобы с бессмысленным вопросом: «Вы скажите мне, что такое коррупция? Потому что в законодательстве такого определения нет ». А недавно избранный ректор УжНУ также управлялся в риторике на одном из первых выступлений перед коллективом. Мол, взяточничество преподавателей — это не коррупция, потому что они не представители власти. На самом деле, подобный психологический типаж действительно не понимает сущности явления, потому что на его языке это называется «нормальными отношениями», а принцип «благодарности» является необходимым атрибутом общественного организма. И такая ментальность имеет глубокие исторические корни.
Если вспомним классический феодализм, то констатируем, что власть там передается по наследству и не является контролируемой. Общество имеет четкую иерархию и разделение по родовому и сословному признаку. Писаные законы и суды фактически также подчинены феодалам. Все платежи устанавливаются ими, и это не называется взяточничеством. Если нет рыночных отношений, царит натуральный обмен, а кланы составляют основную ячейку общества.
Словом, все это мы сейчас называем коррупцией — тогда такого понятия не существовало. Возникло оно только вместе с развитием правовых отношений вместо сословных традиций, и в современном мире именно феодальный тип взаимоотношений наиболее объемно характеризует понятие коррупции. В свое время коммунисты полностью воссоздали средневековый лад, только изменив названия. Царя — на генсека, станы — на номенклатуру, религию — на марксизм-ленинизм, крепостничество — на колхозы и т.д.. Поэтому и не понимают сейчас, что творят.
Хотя само слово (от лат. Сorrumpere) означает «портить» и подразумевает разъедание, коррозию общества, которое само себя уничтожает непонятными и непрозрачными правилами, нехваткой свободной конкуренции, независимого судопроизводства и т.п.. Не случайно индекс восприятия коррупции напрямую связан с экономическим развитием и уровнем жизни, и это признает даже наша власть. Но ее представители действуют как раковые клетки, которые сами по себе как бы успешно развиваются, набирают вес и расширяют влияние, но в конце концов теряют весь организм и гибнут сами.
Такой примитивизм является еще одной характерной чертой феодального сознания, которая воплощена в сентенции «на наш век хватит» и в определенных кругах даже считается вершиной житейской мудрости.
Но не следует тешить себя иллюзиями, что такое корыстолюбие присуще исключительно чиновникам. Ибо если избиратели берут мзду за голос, то этим самым тотально инфицируют весь властный организм, и ожидать от него здоровых действий не приходится. А оправдания, мол, мы забираем ранее украденное, — тот же лепет беспомощного ребенка.
Когда немец жалуется в полицию на соседа, что тот неправомерно получает социальные выплаты или припарковал с нарушением авто, то он вполне естественным образом защищает свои налоги и порядок сотрудничества с властью. У нас же это называется «стукачеством». Таково сознание, что власть воспринимается не как общественно-полезная функция, а как чужой, враждебный клан. Поэтому недоверие к власти считается моральной добродетелью, а сотрудничество с ней — низкопоклонством. К сожалению, повседневная практика подтверждает правильность таких оценок.
И сколько бы Виктор Янукович или Николай Азаров ни повторяли, как мантру, что коррупция — зло и с ним надо бороться, но ни один закон не будет действовать, когда власть подчиняется другим понятиям. Юрий Луценко получил 4 года тюрьмы за смешные в нынешним меркам злоупотребления — исключительно как представитель чужого клана.
Олицетворением такого «правосудия» есть и дело Юлии Тимошенко, и это прекрасно понимают в мире, но не понимают у нас. Такое состояние сознания характерно на всех общественных уровнях, потому что когда арестуют взяточника, то первый вопрос, который задают друг другу граждане: кому он не угодил или с кем не поделился. И это не заблуждение.
А президент успокаивает себя, мол, разговоры о Межигорье — это обычная зависть. Политика правительства, когда в период кризиса состояния приближенных к власти, вместе с ближайшими родственниками, возрастают в разы, при обнищании населения является наиболее сильнодействующим коррозионным средством, просто превращающим общество в утиль.
Поэтому уже не шокируют ныне разговоры о распаде Украины, потому что закономерностью такого порядка является феодальная раздробленность. А мы, как пел Борис Гребенщиков, «все еще смотрим в экран, мы все еще ждем новостей». И, к сожалению, без смены власти новость в конце следующего года, что Украина находится на 150 месте в рейтинге восприятия коррупции, будет не плохой.
Залишити відгук
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.